от формы глагола или от наличия предлогов и местоимений.
57
«Самые ранние данные о христианском браке содержатся в Новом Завете. Особое внимание вопросам, связанным с браком, уделяет Апостол Павел. Он подчёркивает Божественное происхождение брака, причем, что особенно важно, не только между христианами, но и между язычниками (1 Кор 7:10-17).
Такое понимание непосредственно основано на поступках и словах Самого Господа Иисуса Христа, Который Своим присутствием на браке в Кане Галилейской (Ин 2:1-11) и Своими словами о том, что вступившие в брак уже не двое, но одна плоть, итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф 19:6), прямо указал на то, что все браки, заключенные согласно общепринятому обычаю и не противоречащие напрямую Божественному законодательству, имеют Божие благословение и что Он признает эти браки законными, – ведь ни те, кто вступал в брак в Кане, ни фарисеи, к которым были обращены слова Спасителя, не были христианами и вступали в брак так, как это было принято в Ветхом Израиле.
Однако, хотя о браке как таковом в Новом Завете сказано немало, никаких упоминаний о какой-либо особой христианской брачной церемонии в книгах Нового Завета нет, и это можно объяснить как простым умолчанием, так и тем, что такая церемония просто еще не успела тогда возникнуть.
Древнейшее свидетельство о порядке вступления христиан в брак принадлежит священномученику Игнатию Богоносцу (начало II века). В Послании к Поликарпу он пишет, что для того чтобы брак был "согласно Господу", следует заключать его "сообразно мнению" епископа [Ign. Ep. ad Polycarp. 5. 2]. При этом ни о каком участии епископа в церемонии священномученик Игнатий не упоминает. Из этого следует, что в начале II века в Церкви ещё не было отдельного чинопоследования бракосочетания, так как в Послании к смирнянам священномученик Игнатий категорически запрещает совершать богослужения без епископа [Ign. Ep. ad Smyrn. 8].
Заметим, что слова священномученика Игнатия выглядят как разъяснение заповеди Апостола Павла заключать браки только во Господе (1 Кор 7:39) – священномученик Игнатий поясняет, что именно следует делать, чтобы исполнить эту заповедь. Если наше предположение верно, то сам случай подобного недоумения, заставившего священномученика Игнатия высказаться по поводу слов Апостола, ещё раз подтверждает предположение об отсутствии особой брачной церемонии в Церкви в начале II века. В том же смысле можно понимать известное выражение автора "Послания к Диогнету" (конец II – начало III века): "Христиане… вступают в брак так же, как и все" [Ep. ad. Diogn. V. 6].
Но если согласиться с тем, что специального брачного последования первоначально в Церкви не было, то как же объяснить веру Церкви, что союз мужа и жены – это тайна [Греч. mystêrion – тайна, таинство] настолько возвышенная, что её можно сравнить с союзом Христа и Церкви (Еф 5:22-32)? Иными словами, что же именно освящает брак христиан, если никакого особого последования нет? Ответ на этот вопрос прост: брак, как и другие проявления человеческой жизни, освящается Евхаристией.
Об этом недвусмысленно свидетельствуют авторы конца II – начала III века. Например, Климент Александрийский пишет, что брак не является грехом, "ибо он приобщается нетлению" [Clem. Alex. Strom. III. 17. 104]. "Aphtharsia" (нетление) – обычный термин для обозначения Евхаристии у раннехристианских авторов, и Климент, который постоянно полемизировал с христианами
