пригласить кого-нибудь весной.
– Если закрыть мотель на неделю раньше, Сэнди и Нед понесут убытки.
– Дальнобойщики с федеральной трассы у Неда останутся, а если его доходы упадут, мы возместим ему потери.
Эрни покачал головой и улыбнулся:
– Ты все продумала. Ты просто чудо, Фей. Точно-точно. Чудеснее быть не может.
– Ну, должна признать, иногда я бываю ослепительна.
– Я каждый день благодарю бога за то, что нашел тебя, – сказал он.
– Я тоже ни о чем не жалею, Эрни, и уверена, что никогда не пожалею.
– Ты знаешь, я чувствую себя на тысячу процентов лучше, чем когда мы только начали разговор. Почему, черт меня побери, я так долго не обращался к тебе за помощью?
– Почему? Да потому, что ты – Блок, – сказала она.
Он усмехнулся и закончил старую шутку:
– От болвана всего один шаг.
Оба рассмеялись. Эрни снова схватил ее руку и поцеловал:
– Я впервые за много недель смеялся от всей души. Мы потрясающая команда, Фей. Когда мы вместе, нам ничто не страшно, правда?
– Правда, – согласилась она.
Была суббота, 14 декабря, близился рассвет, и Фей Блок не сомневалась: они решат нынешнюю проблему, как решали все проблемы раньше, действуя вместе, бок о бок.
И Фей, и Эрни уже забыли про непонятную поляроидную фотографию в простом конверте, которую получили в прошлый вторник.
11
Бостон, Массачусетс
На отполированном до блеска туалетном столике лежал коврик замысловатой вязки, а на нем – черные перчатки и офтальмоскоп из нержавеющей стали.
Джинджер Вайс стояла у окна, слева от столика, и смотрела на серый залив, казавшийся зеркальным отражением пепельного декабрьского неба. Дальний берег был скрыт затяжным утренним туманом, который испускал жемчужное свечение. В конце участка, принадлежащего Ханнаби, под каменистым склоном, в бурлящие воды залива вдавалась частная пристань, покрытая снегом, как и просторный газон, простирающийся до самого дома.
Большой дом возвели в 1850-е годы и несколько раз расширяли – в 1892, 1905 и 1950-м. Кирпичная подъездная дорожка под огромным портиком, широкие, высокие ступени, ведущие к массивной двери. Колонны, пилястры, резные гранитные архитравы над дверями и окнами, множество щипцов и округлых слуховых окон, выходящие на залив балконы второго этажа с тыльной стороны, большая огороженная площадка на крыше – все это производило величественное впечатление.
Даже для очень успешного хирурга дом, пожалуй, был слишком дорогим, но у Джорджа не было нужды покупать его. Он получил дом в наследство от отца, а тот – от деда Джорджа, который купил его в 1884 году. У него имелось даже название – «Бейвотч», – как у наследственных особняков в английских романах, и это больше всего впечатляло Джинджер. У домов в Бруклине, откуда она была родом, никаких названий не было.
В Мемориальном госпитале
