магов, скучающих в стенах университета над своими бесконечными учебниками и магическими упражнениями, никому не нужными в Долине в наше время. Шутка, чтобы развлекать никому не нужных магов…»
Жизнь была наполнена самыми яркими и сочными красками, самой трогательной нежностью и домашним уютом, которых раньше Диверий даже представить себе не мог. Пока в один день все не изменилось.
С утра Неония отправилась в Цкенод, посмотреть на Коронацию новых правителей да заодно сдать в лавку травеньевые настои и сухие смеси, изготовленные ею. Князь наотрез отказался лететь и остался дома присматривать за сыном. Детеныш был невероятным счастьем: очень смышленый, сказочно красивый, розовощекий, пухлый, улыбчивый карапуз. Диверий поминутно целовал его в макушку, покрытую золотым курчавым пушком. Борода князя щекотала карапузу ухо. Малыш отзывался звонким смехом и тянул к отцу ручки, стараясь ухватить кончик черной щекотной бороды. Неонии не было до глубокой ночи. Когда малыш уже тихо сопел в кроватке под мерный шум сильного ливня, Львица появилась в проеме двери, резко распахнутой настежь. Глаза ее были красные от слез, грудь в промокшем насквозь лифе часто вздымалась, в запутанных волосах, с которых струйками стекала дождевая вода, застряли тонкие веточки и мокрые осенние листья. Неония бежала сквозь Лес, срезая дорогу самым коротким путем. Диверий бросился к Вознеженной с покрывалом, забыв про трость:
– Что произошло, Душа Моя? Моя нежная, ты же вся дрожишь! Сейчас, сейчас, – он усадил ее за стол, укутав в покрывало, захлопнул дверь, поставил чайник. Неония только наблюдала за ним, совершенно не замечая своей дрожи. Ее глубокие фиалковые глаза были наполнены грустью до краев. Но она уже взяла себя в руки и не дала бы больше никогда выхода этой грусти в виде слез.
– Новый правитель Долины, Супруг принцессы… Он исчез… Его не видели уже много дней, но скрывали от всех… И все еще скрывают. Ведь должна была быть Коронация, а его нет… Принцесса болела и не вставала с момента его пропажи. – Неония наконец выдохнула, собралась. Князь обернулся и молча ожидал продолжения. Под ложечкой засосало. Было ощущение, что его все-таки догнали и поймали. Как ни старался он убежать. Ощущение затравленности. Грусть из глаз Вознеженной перетекла в его собственные лимонные глаза. Он смотрел на Неонию, и его вертикальные зрачки медленно расширялись. «Как же она прекрасна…» – с грустным восхищением подумал Диверий. Она встала, сбросила покрывало и быстро начала снимать липнущую к телу, совершенно мокрую одежду: расшнуровала корсет, стянула юбки, рубашку, подштанники – и осталась стоять обнаженная посреди светлой комнаты, такая бледная, почти прозрачная. Князь заключил ее в своих объятиях и долго, мучительно нежно целовал, не отпуская…
– Я была в лавке травницы Лирии, когда туда вбежала придворная знахарка. Я знаю ее много хит и обрадовалась нашей встрече. Она тоже, но совсем по другой причине. Она позвала меня с собой, во дворец, и оказалась права –
