солнечных лучей, и от них в носу защекотало.
Лисенка поморщилась, крепко зажмурилась и чихнула.
– Доброе утро, Милания. Здравствуй, Малакиния, добро пожаловать в твой новый коллектив, – мелодично прозвучал новый, незнакомый, но приятный, голос. Глаза привыкли к свету, и лисенка увидела тонколицую высокую красавицу в сером длинном платье. – Меня зовут профессорка Трысь, я воспитательница вашего класса.
Малакиния представляла свою профессорку низенькой, старенькой и кругленькой, такой, какой ее описывала Милания. И только сейчас поняла, что описывала-то сестра свою воспитательницу. А классы у них разные.
– Очень приятно познакомиться, – малышка вспомнила, чему ее учила мама. – Я Малакиния, младшая из рода Хранителей. Хорошего вам дня.
Профессорка расплылась в искренней улыбке.
– Какая ты воспитанная девочка. Это хорошо. Проходи же и найди себе место по душе. А ты, Милания, можешь идти в свой класс, спасибо за помощь.
Малакиния резко обернулась и крепко обняла сестру, не сдержав нахлынувших чувств. Но тут же отпустила и как ни в чем не бывало прошла по рядам парт в поисках свободного места. Оказалось, свободно только одно, в самом конце левого ряда, зато у окошка.
– Задавака, – буркнул какой-то мальчишка ей вслед.
«Наверное, не следовало представляться младшей из рода Хранителей, все и так это знают… Просто я растерялась…» – Малакиния сделала вид, что не услышала обидного слова, и села за парту. Все же она смутилась и постеснялась осмотреть остальных детей и классную комнату, вместо этого она начала торопливо доставать и раскладывать письменные принадлежности.
Впопыхах лиска дернула зацепившуюся за ткань тетрадь, и следом за ней из узелка вылетел выскользнувший из бумаги бутерброд. Описав живописную дугу в воздухе, он с громким шлепком шмякнулся на парту только что обозвавшего ее мальчугана, прямо в его открытую новенькую тетрадь, создав огромную кляксу из малинового варенья и масла. Лицо мальчишки исказили попеременно шок, испуг, удивление и, наконец, злость. Он повернулся к Малакинии, красный до корней волос. Весь класс залился громким хохотом. Прыснула даже профессорка Трысь. Малакиния же так и застыла с тетрадью в руке и узелком на коленях.
– Прости, я случайно. Я очень неуклюжая. Честно-пречестно, я не нарочно, – она искренне извинялась, но мальчишку это не волновало.
– Вы видели?! – завопил он. – Вы все видели! Она злюка! Такое случайно не может случиться, он три парты пролетел! Она специально запустила в меня бутербродом! И это младшая из рода Хранителя!!! Пффпфпфпфрр! – От негодования мальчик даже зафыркал. Класс все еще смеялся и изображал звук шмякающегося бутерброда.
Увидев негативную природу Духа этого мальчугана, Малакиния больше не извинялась, ей жалко не было ни его самого, ни его тетрадку. А вот бутерброд, бутерброд было очень жалко. Подумав, что теперь она осталась без обеда, лисенка едва сдержала слезы,
