пятилась. Люди знали, что прикосновение к реликварию способно творить чудеса, но также верили, что любое неуважение к мощам чревато роковыми последствиями. Духи усопших витали над своим прахом в ожидании судного дня, и праведники из их числа обладали почти беспредельными возможностями благоволить живым – или их карать.
Годвину пришло в голову, что святой Адольф может разгневаться на него за то безобразие, которое он намеревался учинить в Кингсбриджском соборе. Ризничий содрогнулся от страха, но принялся уговаривать себя, что действует во благо аббатства, где хранятся мощи, и что всеведущий святой, умеющий читать в людских сердцах, признает его правоту.
У алтаря Карл замедлил шаги, но не изменил их выверенной длины. Годвин затаил дыхание. Поднявшись на ступень, которая, по его подсчетам, должна была привести к помосту, где стоял алтарь, Карл на мгновение помедлил. Ризничий завороженно смотрел, опасаясь, что в самый последний миг случится непредвиденное и произойдут какие-нибудь изменения в обряде.
Затем Слепой уверенно шагнул вперед.
Его нога задела край помоста, оказавшийся на ярд ближе ожидаемого. В тишине стук сандалии, что ударилась о полое деревянное возвышение, прозвучал очень громко. От неожиданности и испуга Карл вскрикнул, движение понесло его вперед.
Годвин возликовал, но лишь на мгновение, а затем его охватил беспредельный ужас.
Симеон бросился поддержать Карла, но было уже слишком поздно. Ковчег выскользнул у регента из рук, и паства дружно охнула. Драгоценный ларец упал на каменный пол, от удара крышка открылась, и останки святого высыпались. Карл навалился на тяжелый резной деревянный алтарь, столкнул тот с помоста, и драгоценная утварь и свечи тоже полетели на пол.
Ризничий потрясенно замер. Вышло намного хуже, чем он задумывал.
Череп святого прокатился по полу и остановился у ног Годвина.
План сработал, даже чересчур удачно. Ризничий хотел, чтобы Карл упал и все увидели, насколько слепец беспомощен, но вовсе не собирался осквернять мощи. Онемев от ужаса, он таращился на череп на полу. Пустые глазницы, казалось, глядели на него с осуждением. Какая же чудовищная кара его ждет? Сможет ли он когда-либо загладить эту вину?
Поскольку несчастье не стало для него неожиданным, он испытал не столь сильное потрясение, как другие, и пришел в себя раньше остальных. Встав над мощами, Годвин воздел руки и воззвал, перекрикивая ропот прихожан:
– Все на колени! Молиться!
Стоявшие впереди преклонили колени, за ними быстро опустились все прочие. Ризничий начал читать знакомую молитву, к нему присоединились монахи и монахини. Когда многоголосый речитатив заполнил собор, Годвин поднял реликварий, который, судя по всему, не пострадал. Затем медленно и торжественно, обеими руками подобрал череп. От страха перед потусторонним руки дрожали, но ризничий удержал святыню. Повторяя латинские слова молитвы, он поднес череп к ковчегу
