к нашим всем деламПримешано.
Пусть это представленье
Как в зеркале покажет вам печали
Тревожного и темного мгновенья.
Художнику великому хвалу
Услышите из уст воскресших теней.
Уходит, за ним слуги с факелами. Просцениум погружается в темноту. Снова звучит симфония.
Бюст Бёклина исчезает.
Затем слышится троекратный удар жезлом. Гобеленовый занавес раздвигается, открывается сцена.
Сцена представляет террасу на вилле Тициана близ Венеции. Позади терраса окаймлена низкой каменной резной оградою, за нею виднеются в отдалении вершины пиний и тополей. В этой ограде левее обозначена двумя вазами лестница, ведущая вниз в сад и невидимая зрителю. Левая сторона террасы спускается отвесною стеною в сад. Эта стена и ограда террасы заросли плющом и ползучими розами, которые вместе с высокими кустами сада и свесившимися ветвями представляют непроницаемую чащу.
Правая сторона сцены занята ступенями веерообразной лестницы, которая заполняет собою весь угол и ведет к открытому балкону. Отсюда дверь, завешенная занавесом, ведет в комнаты дома. Стена дома, заросшая диким виноградом и ползучими розами, заканчивает сцену с правой стороны. Эта стена украшена бюстами, на подоконниках красуются вазы с ниспадающими ползучими растениями.
Полдень, позднее лето.
На коврах и подушках лежат на ступенях, которые идут вдоль ограды, Дезидерио, Антонио, Батиста и Парис. Все молчат. Ветер шевелит занавес у двери. Тицианелло и Джанино через некоторое время выходят из двери. Дезидерио, Антонио, Батиста и Парис спеша встают им навстречу и озабоченно окружают их. После некоторого молчания.
Парис. Что?
Джанино (глухим голосом). Очень плохо.
К Тицианелло, который заливается слезами.
Бедный, милый Пиппо!
Батиста. Он спит?
Джанино. Нет, бредит наяву. Палитру
Он требует.
Антонио. Но ведь ее нельзя
Давать ему?
Джанино. Напротив. Врач сказал:
Его не надо мучить. Нужно дать
Все то, о чем он просит.
Тицианелло (в отчаянии). Все равно,
Умрет он завтра или уж сегодня!
Джанино. Сказал он, что скрывать не смеет больше…
Парис. Не может умереть он! Невозможно, —
Ошибся врач, обманывает нас.
Дезидерио. Как, Тициан, творец великий жизни,
И смерть? Так кто же вправе еще жить?..
Батиста. Но он что чувствует? Опасность видит?
Тицианелло. В бреду воображает он, что пишет
Картину новую, и жутко видеть
Как, задыхаясь, он спешит. Девицы
Ему позируют, а нас он выслал…
Антонио. Но как же пишет он, откуда силы
Берет?
Тицианелло. В загадочном одушевленьи,
Как никогда он прежде не писал,
Как будто
