не надо выражать мне соболезнования, – сказала я, и сама удивилась, насколько спокойно это прозвучало. – Она была и твоей матерью. Ты не забыл?
Он побледнел. И пробормотал:
– Это несправедливо.
Мой голос был по-прежнему очень спокойным, очень сдержанным.
– Каждый день, весь этот месяц – уже зная, что умирает, – она все спрашивала меня, не звонил ли ты. И я до последнего врала, говорила, что ты постоянно звонишь мне, справляешься о ней. Так что не надо мне говорить о справедливости.
Мой брат уставился в пол. Тут ко мне подошли две мамины подруги. Пока они, соблюдая формальности, выражали мне свои чувства, Чарльз воспользовался моментом и ускользнул. Когда началась служба, он сел в последнем ряду. Я повернула голову, оглядывая зал, и на какое-то мгновение встретилась с ним взглядом. Он тотчас отвернулся, явно смутившись. После службы я высматривала его в толпе, чтобы предложить ему поехать со мной на кладбище в так называемом семейном авто. Но его нигде не было. Так что в Куинс я отправилась с Этаном и тетушкой Мег. Она была сестрой моего отца – семидесятичетырехлетняя старая дева, которая последние сорок лет жизни посвятила разрушению собственной печени. Я была рада, что она явилась трезвой на похороны своей невестки. Потому что в те редкие дни, когда она воздерживалась от выпивки, лучшей наперсницы, чем Мег, было не найти. Прежде всего потому, что она была остра на язык. Когда наш лимузин отъехал от церкви, разговор зашел о Чарли.
– Что ж, – сказала Мег, – блудный болван возвращается?
– И тут же исчезает, – добавила я.
– На кладбище он явится, – заверила она меня.
– Откуда ты знаешь?
– Он сам мне сказал. Пока ты чесала языком, я поймала его на выходе из церкви. Предложила ему ехать с нами в Куинс. Но тут он что-то заблеял: мол, ему лучше на метро. Говорю тебе: Чарли все такой же засранец, только старый.
– Мег, – с упреком произнесла я, кивнув в сторону Этана. Он сидел рядом со мной, увлеченно читая книгу «Могучие рейнджеры».
– Он и не слушает мой треп, правда ведь, Этан?
Он оторвался от книги.
– Я знаю, кто такой засранец, – сказал он.
– Молодец! – Мег взъерошила ему волосы.
– Читай свою книгу, дорогой, – сказала я.
– Какой же умный ребенок, – заметила Мег. – Ты отлично воспитала его, Кейт.
– В том смысле, что он умеет ругаться?
– Люблю девчонок с высокой самооценкой.
– Значит, это про меня.
– По крайней мере, ты всегда все делала правильно. Особенно в том, что касается семьи.
– Да уж… и посмотри, куда меня это завело.
– Твоя мать обожала тебя.
– Обожала. В месяц раз.
– Я знаю, с ней было трудно…
– Скажи лучше, совершенно невозможно.
– Поверь мне, дорогая, ты и этот мальчуган были для нее всем. И я не преувеличиваю: именно всем.
