просить прощения, – прорвалось сквозь слезы. – Мне…
Он снова раскис, у него началась настоящая истерика. На этот раз я не предложила ему утешения. Я отвернулась и увидела, что Мег стоит неподалеку, с невозмутимым видом, но явно готовая броситься на помощь. Когда я двинулась к ней, она кивнула в сторону Чарли и подняла брови в немом вопросе: «Сменить тебя?» Еще спрашиваешь! Она подошла к племяннику и, взяв его под руку, сказала: «Пошли, малыш Чарли, прогуляемся немножко вдвоем».
Мэтт отпустил Этана, и тот вприпрыжку бросился ко мне. Я присела на корточки, широко раскинув руки ему навстречу.
– Ну что, теперь порядок? – спросила я.
– Туалет был гадкий, – ответил он.
Я повернулась к могиле матери. Священник все еще стоял у гроба. Позади него выстроились кладбищенские рабочие. Они держались на почтительном расстоянии, но нетрудно было догадаться, что они ждут, пока мы уйдем, чтобы они могли заняться привычным делом: опустить гроб в подземное царство Куинс, засыпать могилу землей и со спокойной душой отправиться на ланч… а может, и в ближайший боулинг. Ведь жизнь продолжается – с тобой или без тебя.
Священник кивнул мне, словно подсказывая: пора прощаться. Что ж, преподобный, будь по-вашему. Сейчас мы все возьмемся за руки и споем.
Пришло время сказать всем до свидания…
М-И-К… До скорой встречи…
К-И… Что, уже уходите?..
М-А-У-С…
На долю секунды я перенеслась в нашу старую квартиру на 84-й улице, между Бродвеем и Амстердам-авеню. Мне было шесть лет, и я только что вернулась из школы Бреарли, где училась в первом классе. Я сидела дома, перед телевизором – допотопным черно-белым «Зенитом» с круглым кинескопом и антеной-усами на тумбочке под красное дерево, – наблюдая за похождениями «мышкетеров», а мама, пошатываясь, подошла ко мне, держа в руках два стакана: один с клубничным напитком для меня, а другой – с коктейлем «Кэнедиан клаб» для себя.
– Как там Микки и его друзья? – заплетающимся языком спросила она.
– Они мои друзья, – ответила я.
Она устроилась рядом со мной на диване:
– А ты мне друг, Кейти?
Я пропустила ее вопрос мимо ушей.
– Где Чарли?
Она нахмурилась, как будто ее обидели.
– В «Мистер Барклайз», – назвала она танцевальную школу, куда раз в неделю, с боем, отправляли мальчиков-подростков вроде Чарли.
– Чарли ненавидит танцы, – сказала я.
– Тебе-то откуда знать? – возразила мама, залпом опустошая половину стакана.
– Я сама слышала, как он тебе говорил, – ответила я. – Я ненавижу танцевальную школу. Я ненавижу тебя.
– Он не говорил, что ненавидит меня.
– Нет, говорил, – отрезала я и снова переключилась на «Мышкетеров».
Мама опрокинула остаток коктейля:
– Он не говорил этого.
Я решила,
