врачам.
Старая часть – это П-образное пятиэтажное здание больницы с большим двором, шесть старых и новых корпусов разных направлений, от четырех до восьми этажей каждый, трехэтажное инфекционное отделение, котельная, сохранившаяся со времен, когда отопление было угольно-дровяным, хозпостройки дореволюционных лет и ворота на кладбище с маленькой красивой церковью. Крытые шифером хозпостройки из красного кирпича после встречи с дизайнером радовали глаз историческим колоритом и выглядели почти столь же грациозно, ярко, живо и необъяснимо душевно, как расположенная за забором белая церковь с голубой луковкой купола и сверкающим золотом креста.
В новой части в глаза в первую очередь бросалось административное здание фонда «Тихомир», выполненное в виде застекленной пирамиды из четырех этажей. Первый этаж занимали агентство «Леопард» и гаражи, на остальных разместились службы и отделения фонда, от бухгалтерии до кабинета директора. Со стороны улицы к пирамиде примыкало менее пафосное, но тоже изящно построенное трехэтажное здание гостиницы «Лиана» с одноименным салоном красоты на нижнем этаже. Далее виднелись автосервис, еще один гараж и автомойка с прямым въездом с улицы. Мойка машин – бизнес не для маленьких городов, здесь в плане чистоты каждый выкручивается как может, а платят в основном приезжие из больших городов и организации. Судя по очереди из нескольких машин, в Центре процветала даже автомойка.
Объясняя, где и что находится, Маша подвела Ивана к одному из новых корпусов.
– Навестим мою маму?
– Обязательно.
На входе Машу узнали, ей с Иваном выдали белые халаты, дверь в отделение интенсивной терапии отворилась.
Гулкий коридор. Белые стены. Запахи боли и старости.
Палата номер шестнадцать.
«Пономаренко А.А.»
Анастасия Афанасьевна лежала на передвижной кушетке. Провода, шланги, приборы… Кома – состояние между жизнью и смертью, тело не реагирует на внешние раздражители, человек формально жив, а по факту мертв. Но чудеса случаются, люди выходят из комы даже через много лет. Маша надеялась.
Иван сделал шаг к недвижимому телу Анастасии Афанасьевны.
– Я читал, что люди в коме воспринимают окружающее, – сказал он. – Если вы меня слышите, то знайте: я люблю вашу дочь всей душой и для ее счастья сделаю возможное и невозможное. Выздоравливайте, чтобы порадоваться нашему счастью вместе.
Маша пожала ему локоть. Из ее глаз текли слезы.
Когда Иван с Машей вновь оказались на улице, он спросил:
– Когда и куда вернуть машину?
– Сказали пользоваться, пока не куплю собственную, у фонда сейчас переизбыток транспорта.
Приятное известие. На колесах можно успеть больше.
– Где твой кабинет?
– Собственного помещения у меня нет, есть стол в больничном корпусе, –
