наконец, потому что…
Нильс нерешительно смотрит в окно.
– Не уверен, что тебе понравится третья причина.
Ты не веришь, потому что любишь. И благодаря этой любви читаешь меня, как открытую книгу, и никогда не ошибаешься.
– Ты прав, не понравится.
Нильс смотрит на меня своим сияющим взглядом. Но я остаюсь железной.
– Мне плевать на шикарную тачку твоего отца. И ещё больше – на его замок. Ты ведь знаешь. У меня ничего подобного никогда не было. И я никогда не чувствовал потребности в этом. Я бы предпочёл провести месяц на помойке, лишь бы ты сказала мне правду, чтобы я смог помочь. Даже если от одной мысли об этом тебя тошнит.
Нильс прав. Я больше не могу врать и притворяться. Но правда слишком опасна. Особенно для него, находящегося под прицелом леди А.
– Ладно, дела действительно не очень. Но я не могу говорить об этом. Ты будешь изводить меня все две недели?
– Ответь мне на один-единственный вопрос: это страшно?
Я колеблюсь.
– Не страшно. Тревожно.
– Ты боишься или нет?
– Ты сказал «один вопрос».
– Да, но теперь я беспокоюсь ещё больше, так что квота вопросов удваивается автоматически.
Если я не отвечу, Нильс отстанет сегодня, но вернётся к этому завтра. И ещё тысячу раз. Лучше успокоить его.
– Нет, я не то чтобы боюсь, но озабочена. А теперь – стоп.
Жанна спускается в салон и закрывает крышу. Потом смотрит на наши лица.
– Круто, я пропустила серьёзный разговор.
Она поворачивается к Нильсу.
– Дашь мне отчёт в конце каникул. Ты же всё равно не сможешь выкинуть это из головы, так? Ну а теперь, – она уютно устраивается между нами, – спать.
Джеймс занимается нашим багажом. Жанна и Нильс с восхищением разглядывают огромный белый коттедж, стоящий в лесу. Главное здание, два крыла и навес, закрывающий весь двор. Дом расположен на полянке, и деревья окружают его со всех сторон, словно нежно-зелёный кокон. Или как удушающая ловушка. На выбор.
Я подхожу к чете Уиллоу, которые занимаются здесь хозяйством. Супруги глазеют на нас как на ярмарочных животных. Они не видели меня много лет, я отказывалась приезжать сюда. Начиная примерно с рождения брата. Я вдруг вспоминаю свой последний визит. Пуха в люльке, слова отца, которые он произнёс, поднимаясь по лестнице. Я отгоняю воспоминания грубым и непонятным жестом. Миссис Уиллоу, блёклая и тощая, как палка, неуверенно отступает назад. Её муж-медведь скрещивает руки на груди. Рукава у него закатаны, так что видны предплечья, густо поросшие рыжей шерстью. Наш приезд ему явно не по душе. Я не хочу пожимать ему руку, он тоже. Что касается его жены-палки, то я просто опасаюсь её сломать. Жанна и Нильс, смущённые, смотрят на меня. Я наконец выдавливаю из себя:
– Спасибо, что подготовили дом.
– Это наша работа, – отвечает медведь Уиллоу столь же дружелюбно.
Я
