что это поможет. Я сам удивлён, что все еще жив.
– Не поверишь, я тоже.
Даниэль плюхнулся на протяжно скрипнувший стул напротив и закинул ногу на ногу. Уголки его губ заметно подрагивали от сдерживаемой всеми силами улыбки. Обычно она выводила Уилла из себя, но сейчас все его внимание было приковано к тому, как бы собрать своё разваливающееся тело.
И последним словам Даниэля, заставившим сердце в груди на мгновение замереть.
– О чем ты? – Уилл вскинул голову и нахмурился.
– Ну как же, – полный недоумения ответил Даниэль, а затем понизил голос и с интонацией величайшей тайны добавил: – бар.
Слова Даниэля пробудили маленький голосок на задворках сознания, который кричал, что Уилл должен о чем-то срочно вспомнить. Голос обволакивал мысли молочным тягучим туманом, и сколько бы Уильям ни хмурился, сколько бы ни силился вспомнить, в памяти не всплывало ничего, кроме помятых карт и бархата игрального стола. Туман шептал и укутывал, потрескивал трепетом поленьев в камине и усыплял равномерным шипением радио.
Уилл не помнил ровным счётом ничего. Многозначительное выражение лица Даниэля, пытавшегося на что-то намекнуть, не говорило ему ни о чем, что могло бы столь сильно будоражить нервы, как откровенный женский роман шестнадцатилетней девушке.
– Если ты и дальше продолжишь так себя вести, окажешься за дверью, – подавив зевок, пробормотал Уильям. – Что… Что там произошло?
– Ты вообще видел газеты?
– Какие газеты, Дэн? Я проснулся и сразу сюда, – сделав неопределённый жест рукой, снова отмахнулся Уилл и состроил мученическое лицо. – Мне некогда было рассматривать первую полосу.
Даниэль нервно улыбнулся и поправил загнувшийся край новенького белого халата. Эта деталь в образе друга всегда поражала Уилла: его собственный был потасканным и прожжённым в нескольких местах сигаретным пеплом. Щеголяющий почти каждый день по больнице в девственном халате Куэрво заставлял Уилла думать, что нужно было идти в психиатрию.
Но эти мысли всегда удачно прогонялись очередной сигаретой и плещущейся на дне стакана янтарной жидкостью.
– А зря, – с наигранно осуждающим видом покачал головой Даниэль. – Ты просто обязан это увидеть. Я даже захватил для тебя свеженький номер. Знал, что ты, как всегда, ничего утром не прочитаешь.
Единственное, на что у Уильяма хватило сил, это прочитать надпись на нужной упаковке аспирина с миленьким приветливым ангелочком, обещающим, что все страдания пройдут, стоит лишь принять одну из чудодейственных таблеток.
Огонёк раздражения вспыхнул алыми искрами глубоко в груди Уильяма. Белл не любил загадки, и уж тем более когда их загадывал Даниэль, лучшим анекдотом которого была история про то, как он случайно попал на церемонию сунната6 и с тех пор стал любимцем у женщин. Уиллу хватало тех проблем, что жизнь подкидывала в последнее время, испытывая нервы и здоровье.
Суннат (араб. хитан) – обряд обрезания, представляющий собой усечение крайней плоти, широко распространённый среди последователей ислама.
