весть, но что поделаешь – мне она сулит прекрасное будущее. Да и тебе тоже… Я знаю, что ты предпочитаешь эль, но выпей вина за мое здоровье!
Джон принял из рук хозяина тяжелый серебряный кубок, с удовольствием взвесив его в своей могучей ладони.
– Я с радостью выпью за ваше здоровье, сэр, – ответил он, усмехаясь своей простоватой усмешкой. – Тем более что такое вино и из такой посудины я согласен пить вместо эля хоть всю жизнь!
Он залпом осушил кубок и со стуком поставил его на столешницу.
– Эх, хорошо… Неплохо, наверное, жить там, где делают такое вино, – заметил Джон, крякая и утирая с губ терпкие капли.
– Да уж, – усмехаясь, подтвердил будущий граф Перси. – Ты это верно подметил, мой друг. Французам живется неплохо в соседстве с такими виноградниками, но, боюсь, наш король уже изрядно подпортил им эту радость[11].
Допив мелкими глотками вино, он прошелся по комнате. Радость, заглушившая на короткое время остальные чувства, уступила место озабоченности. Джон Ноллис, исподволь внимательно наблюдавший за своим господином, заметил, как тот опять нахмурился.
– И что же, отец не приказал позвать меня? – спросил он недовольным тоном.
Джон отрицательно покачал головой. Молодой Перси гневно взглянул на него, но на безмятежном лице слуги не отразилось ровным счетом ничего. Джеффри сердито поджал губы.
– Понятно, – с горькой усмешкой сказал он. – По-прежнему не хочет меня видеть… Даже на смертном одре он не может изменить ко мне отношение! Ну и черт с ним! Надеюсь, его душа будет гореть в аду!
Он неожиданно грохнул рукой по резному поставцу, и посуда, стоявшая там, жалобно задребезжала.
Эта вспышка ярости была единственным, что он себе позволил за последнее время. На что он, собственно, рассчитывал? Что отец помирится с ним перед смертью? Пожалуй, что да… Он ведь все-таки его сын! А теперь еще и единственный наследник. Но нет, напрасные ожидания. За все время болезни граф ни разу не позвал к себе сына, словно его и не существовало.
Да, он признал его как наследника, Джеффри определенно знал это, но даже во время болезни отношения между ними не улучшились. Конечно, между ними давно наблюдалось охлаждение, особенно после той истории…
Джеффри недовольно поморщился, словно съел что-то кислое. Почувствовав боль в руке, он с некоторым изумлением посмотрел на нее и перевел взгляд на Джона.
Слуга по-прежнему был невозмутим. Ноллис хорошо изучил своего хозяина и не считал нужным вмешиваться в его личные дела: молодой барон не любил любопытных, зато за молчание и преданность платил хорошо. И несмотря на то что Джон отлично знал, в чем дело, он не стал ничего говорить своему господину. Зачем? Утешать своего сеньора не дело для хорошего слуги. Господская печаль быстро развеется, а вот то, что ты вмешался в семейные дрязги, тебе обязательно вспомнят.
Он с невольной грустью вспомнил былые дни. Эх, хорошее было времечко! Джон незаметно вздохнул.
В 1337 году началась военная кампания против Франции, возглавляемая Эдуардом III и вошедшая в историю под названием Столетней войны.
