началось с неприятностей.
– Нет, Эрика, – голос отца был непреклонен. – Ты туда не пойдешь.
– Но почему, па?! Ведь я продала вчера весь наш товар… Почему это Бранвену можно принимать участие в состязаниях, а мне нет? Все знают, что я стреляю лучше, чем он.
– Ну и хвастунишка же ты… – неодобрительно проворчал Бран, натягивая кольчугу. – Может, еще и в рыцари тебя посвятить?
Сэр Родерик насмешливо посмотрел на свою возмущенную дочь, и Эрика осеклась. Судя по всему, отец не собирался поддаваться на уговоры. Может, заплакать? Обычно это действовало.
– Я вижу, Эри, ты собираешься реветь. – Он словно прочитал ее мысли. – Не советую тебе этого делать. Я не изменю своего решения, а ты выйдешь на люди с огромным красным носом.
– Нигде не сказано, что в состязаниях по стрельбе участвуют только мужчины! – запальчиво выкрикнула Эрика. – Я могла бы выиграть приз, ведь нам так нужны деньги, а вы предлагаете мне просто стоять и смотреть. Джош, зачем ты тогда учил меня стрелять, если мне ничего нельзя!
Джош, чувствуя себя явно неловко, развел руками.
– Род, я выйду на воздух, подожду вас там, – пробормотал он и неуклюже протиснул свою плотную фигуру через узкую дверь.
Сэр Родерик нервно закусил губу. В комнате повисло напряженное молчание.
– Моли Бога, дочка, чтобы тебе действительно никогда не пришлось применять свое умение стрелять, – тяжело сказал он. – Ну, собирайся скорее.
Но в Эрику словно бес вселился. Она почувствовала, что готова сейчас наговорить кучу дерзостей отцу, братьям, даже Джошу. То, как они с ней поступали, было несправедливо, нечестно!
– Раз вы не пустите меня на состязания, я вообще никуда не пойду, – решительно заявила она, демонстративно усаживаясь на лежанку. – Я-то знаю, почему ты так спешишь на ярмарку, – не удержалась она от ядовитого замечания.
Отец побагровел. Братья испуганно переглянулись.
– Эрика, ты в своем уме? – спросил Бран.
Гил подбежал к ней и нерешительно обнял за плечи, но она недовольно стряхнула его руку.
– Сестренка, пойдем с нами…
– Пусть сидит здесь! – неожиданно громко прозвучал голос отца.
Эрика изумленно подняла на него расширившиеся глаза.
– Раз ты не хочешь идти, – твердо проговорил он, – то останешься тут. Ты не ребенок, Эрика, и пора бы тебе запомнить, что за свои слова надо отвечать.
Не говоря больше ни слова, отец гневно повернулся и вышел вон. Братья понуро побрели за ним. Гил, растерянно пожав плечами, оглянулся и закрыл дверь. Снаружи раздался скрежет ключа в замке, а потом все стихло.
Эрика открыла было рот, но тут же и закрыла. Осознание того, что она натворила, наконец-то пришло к ней. Ушли! Оставили ее одну. Пошли на ярмарку, где будут веселиться, есть всякие вкусности, смотреть представления бродячих жонглеров… А она будет сидеть на этом вонючем постоялом дворе и представлять,
