мастера ушли, хозяйка наконец кликнула кухарку.
– Нечего тебе здесь крутиться, – посверкивая золотыми серьгами, Лукерья Степановна положила на стол перед Улей рубль. – Отдохни недельку, я пока в Одессу к снохе съезжу. Когда вернусь, позову. Готовить пока на улице будешь, там старая земляная печь за домом есть, Кондратий сейчас расчищает. Подправит малость, глиной обмажет, камнями обложит и сгодится какое-то время. К зиме Федос обещался новую печь выложить. Вот шельма, может ведь и быстрей, знаю, хочет деньжат из меня поболе выжать. Да ладно уж. – Лукерья тряхнула головой, отчего маленькие камешки в серьгах заискрились радужным блеском.
– А он один класть будет или с подмастерьем? – Жёлтые глаза сверкнули неожиданно ярко.
– Ооо … – растянулась, как пружину, Лукерья, внимательно вглядываясь в служанку. – А ты чего вдруг интересуешься?
– Да так… Просто с подмастерьем-то быстрей будет. На улице всяко может случиться. А вот дождь пойдёт, как готовить? А ветер? Пылищи надует, песок на зубах скрипеть начнёт, вы же меня ещё и отчитаете. – Выкрутилась Уля, опустив глаза.
– Хитришь, девка, – Лукерья подошла к служанке и приподняла пальцами её подбородок, заглядывая в глаза. – Ну и глазища. Прям охолонула. Да я-то баба стрелянная. Меня не проведёшь. Приглянулся парнишка?
– Вот ещё! – фыркнула Уля и отдёрнула голову.
Домой Уля вернулась поздно. Прошмыгнула в девичью комнату. Не включая свет, стянула платье и плюхнулась на кровать. Спать не хотелось. К тому же Фроська под ухом сопит, да Манька носом шмыгает.
– Ты чего там хлюпаешь? – Уля привстала, стараясь разглядеть лицо сестры. – Плачешь, что ли?
Маня не ответила, уткнула сильнее нос в подушку и забулькала соплями.
Уля подхватилась, пересела на кровать старшей сестры, толкнула в плечо.
– Случилось чивось?
– Случилось, случилось! – Маня оторвала лицо от подушки.
– Говори, чиво стряслось? Ну же. – Уля тряхнула сестру за плечи.
– Порченная я, вот чаво. Поняла? – Маня села в кровати и схватила руками голову. – Маманя узнает, убьёт.
– Откуда же она узнает?
– Живот я куда спрячу?
Охо-хо! А они с Фроськой дразнили сестру «кобылицей», думали, разъелась Манька, а она вона чего.
– Володька?
– А кто ж ещё.
– Так пусть женится!
– Не хочет он, говорит, рано ему ещё. Родители не позволят.
– Вот это да! Чиво делать думаешь?
– Повешусь!
– Ты чиво такое удумала?!
– А чаво? Позор-то какой!
– Вытравить надо, – раздалось из угла. Молчавшая до этого Дуняша перевернулась и, приподняв голову, упёрла щёку в кулак.
– Ты чиво?!
– Ничаво. У Авдотьи травка есть для вытравливания, бабы сказывали.
– Авдотья
