гостю не забудь, – буркнул Прокоп.
Ольга посмотрела на гостя и тоже положила перед ним ровный ломтик.
– Спасибо, – поблагодарил он, а она засмеялась и кивнула.
– Да не за что. Сам-то издалека идешь?
– Издалека, из Калиша.
– Так ты и в Вильне бывал?
– Приходилось!..
– И Остру Браму видел?..
– Видел. Там есть образ Божьей Матери, чудотворный.
Прокоп исподлобья глянул на сына и снова опустил глаза.
– Это каждый знает, – проворчал он.
– А ты сам видел чудеса?
– Видеть – не видел, а люди рассказывали. О разных чудесах.
– А о каких, к примеру? Сделай милость, расскажи.
– Да я не больно-то умею, – смутился гость, – ну да что слышал – повторю, как сумею.
– Повтори, повтори! – Маленькая Наталка придвинулась к нему.
Он неохотно стал рассказывать про одну мать, у которой родились мертвые близнецы, о купце, у которого украли весь товар, о богохульнике, у которого язык отсох, о солдате с оторванными на войне руками – всем им помогла Божья Матерь Остробрамская.
Тут все закончили обедать, и женщины взялись было за уборку, но замерли, заслушавшись. А рассказчик, видать, по природе был молчуном и говорил тихо и коротко.
– Я там наслушался много чего про разные чудеса. Всего и не припомню, – закончил он.
– А ведь это католический образ? – спросила Зоня.
– Католический.
– А вот интересно мне, – снова заговорил Василь, – помогает ли она людям другой веры, к примеру, православным?
– Этого я не знаю, – пожав плечами, ответил гость. – Только я так думаю: лишь бы человек был хороший, а она каждому поможет.
– Только бы христианином был, ясное дело, – сердито поправила его мать Агата. – Ты ведь не станешь утверждать, будто она и жиду поможет!
– Жиду? – отозвался басом до сих пор молчавший рыжий работник. – Да на жида она бы еще и холеру наслала. Вот и весь разговор.
Он громко рассмеялся и хлопнул себя по колену.
Старый Прокоп встал и перекрестился. Это было зна́ком для всех остальных. Женщины взялись за мытье посуды. Мужчины вышли на двор, кроме Василя, который так и остался у стола. Мукомол выкурил трубочку, потом принес себе кожух, разостлал его под кленом на траве и улегся, чтобы подремать после сытного обеда.
– Я тут в работниках служу, – начал разговор рыжий мужик, обращаясь к сидящему рядом гостю. – Уже шестой год. Хорошая мельница. А ты по ремеслу кем будешь-то?
– А нет у меня ремесла. Я разные работы делать умею…
– Вот когда б ты тут на ночлег остался да с утра охота была б, то, ежели в слесарском ремесле понимаешь, почини мне револьверт. Застрял курок и не поднимается. Как черт в него вселился.
– На
