не говорила, так кто-то другой сказал, дурные вести быстро разносятся. Наш конюх сегодня от кузнеца с третьего холма вернулся. Кузнец, говорит, горюет, смышленый мальчуган был, огонь любил, работы не боялся. А к матери того подмастерья послали, вот ей горе-то… У нее детей трое, этот хоть пристроенный был. А ты говоришь, отвары…
– Ну, раз так, то конечно, – с ехидцей согласилась Нина. – Только деньги сначала давай, а то знаешь, третьего дня медник для палача трубу пытошную сделал, а тот денег не отдал.
– Ой, злой у тебя язык, Нина, почтенную женщину с палачом равнять-то.
– Почтенные меня в отравительстве не обвиняют!
Обе помолчали. Ссориться обеим было невыгодно.
Наконец Нина протянула бутыль.
– Утром до еды восьмушку секстария выпить. А есть можно через час. Это если детям, а взрослому – в два раза больше налить можно.
Клавдия порылась в кошеле на поясе, отсчитала монеты, протянула. Мир был восстановлен.
Уже было распрощавшись, Нина вдруг остановилась в дверях.
– Ты, Клавдия, все знаешь, все новости к тебе слетаются. Не сочти за труд, если услышишь, кто да у кого про яды спрашивал или покупал, пошли за мной. Я тебя отблагодарю.
– Зачем тебе? Я, конечно, всегда ухо востро держу, да только тебе-то какая польза от таких знаний? Сикофанту хочешь подольстить да помочь? Давно я говорила, надо тебе замуж выйти за достойного человека…
– Ну при чем здесь сикофант? – перебила ее Нина в раздражении. – Он грозится мою аптеку закрыть, чтобы неповадно было женщине самой торговать. А я без аптеки пропаду совсем. А ежели ты, почтенная Клавдия, что узнаешь про настоящего-то отравителя, так от меня сикофант и отстанет. А я у тебя в долгу буду.
Клавдия хитро прищурилась:
– В долгу так в долгу. Я за тобой пошлю, если узнаю что.
Выйдя от Клавдии, Нина наняла носилки, чтобы довезли ее до третьего холма. Пока добирались через толкотню Мезы, а потом по тесным улочкам, ведущим к кузнечному кварталу, Нина в задумчивости перебирала кисти на покрывале. Она никак не могла понять, за что отравили мальчишку. Ни денег, ни иной выгоды она в том не видела. Если только бесноватый опять какой появился, но что-то сложно тогда.
Был один изверг, тот, что девушек в лупанáрии[19] резал. Но то ж ножом, что у каждого ремесленника найдется. Четверых насмерть замучил, а двоих только поранил, да вовремя помощь подоспела. Так его изловили и казнили. Нина тогда помогала девиц выхаживать, в лупанарий тот ходила сама. Со всеми там перезнакомилась, хозяйка теперь к ней регулярно посылала за снадобьями. А некоторыми и сама с Ниной поделилась, коими с древних времен в таких домах спасаются да сохраняются.
Потом прознали из других ночных заведений, так тоже к аптекарше стали присылать то красу, то здоровье подлатать. Нина девушек из лупанариев жалела, не брезговала помогать. Труд он везде труд, а женщине прожить в большом городе сложно. Истории они рассказывали свои – аж сердце щемило. Ну да не о том сейчас.
В
Лупанарий – публичный дом.
