воду? Hombre, да никак. Это невозможно, – пожала плечами Мария, как ни в чем не бывало переключаясь на мой предпоследний вопрос. – Когда шел дождь, вся вода с крыш собиралась в подземном баке – un aljibe, таком же, как в вашем доме, нет? Sí, и колодцев на горных фермах почти нет, в отличие от тех, что стоят в долине, поэтому влагу от зимних дождей, собранную в aljibes, приходилось растягивать на все лето. – Она потерла большой палец об указательный. – Вода на Майорке на вес золота. Ох, как много ссор и вражды породили колодцы и их драгоценная agua[89]. Вы скоро сами это узнаете, señor. О, sí, непременно узнаете. Agua, agua, agua…
Она покивала с умудренным видом и вновь содрогнулась, заставив меня предположить, что семейства Бауса и Феррер являются враждующими сторонами в одной из водных войн. Слова «Феррер» и «agua» производили примерно одинаково тошнотворный эффект на старую даму.
– Томас Феррер говорил мне, что колодец на нашей ферме – один из лучших в долине, так что нам повезло. Конечно, по выходным им могут пользоваться только Ферреры (это непременное условие, которое было оговорено в контракте), но мой адвокат заверил меня, что подобные договоренности – совсем не редкость в этих краях, когда часть фермы продается, а часть остается в пользовании продавца. Мне такая система показалась довольно справедливой… если обе стороны согласны выполнять это условие. Должно быть, вы, жители Майорки, – очень честные и бескорыстные люди, не так ли? – сострил я.
Старая Мария бросила взгляд на апельсиновые деревья.
– Насчет продажи апельсинов спросите лучше моего зятя, Жауме, – посоветовала она, вновь отвечая, по своему обыкновению, на предпоследний вопрос. – Он помогает мне на finca. Я уже не могу поднимать ящики с фруктами – не то что раньше. – Она опустила взгляд и пересчитала пальцы левой руки. – Sí, мне уже… э-э… восемьдесят два года, знаете ли, так что продажей фруктов занимается теперь Жауме. Но деньгами по-прежнему ведаю я. Для этого я не слишком стара. – Мария снова просияла своей неповторимой пятизубой улыбкой. – Hombre, для этого я никогда не буду слишком старой. Nunca jamás![90] – Продолжая негромко смеяться, она повернулась, чтобы уйти. – Adéu, señor[91]. Передавайте от меня привет жене… и, надеюсь, яйца вам понравятся.
Старая женщина поковыляла сквозь колоннаду лимонных деревьев, а потом вдруг остановилась и, стоя вполоборота ко мне, крикнула дребезжащим дискантом, который был слышен, должно быть, во всей долине:
– И НЕ ГОВОРИТЕ МНЕ О ТОМ, ЧТОБЫ ДЕЛИТЬ ВОДУ С СОСЕДЯМИ! – Она лукаво подмигнула, затем громким шепотом добавила: – Вы скоро сами все узнаете, señor. Непременно узнаете.
Адские колокола, мне предстоит многое узнать, думал я, пока шел через поля к дому. Нет, вы посмотрите только на эти проклятые фруктовые деревья… Я до сих пор не представляю, как их правильно подкармливать, подстригать, опрыскивать, поливать… И из всего многообразия деревьев пока узнаю только те, с которых свисают апельсины или лимоны. Ну, по крайней мере, старая Мария Бауса
Вода
Никогда!
Прощайте, сеньор
