ты предал наших кумиров, – глядя чуть мимо Кудеса, сделал вывод Сварий, но Кудеса его слова совсем не смутили.
– Я свое слово до тебя донес. Теперь твое время пришло. Я тебе даже почти прямо сказал, что делать. Может, я и поторопился, но все-таки я предупредил тебя об опасности. Зри в корень, читай ходы противников. Ты яришься там, где надо быть тихим и дело свое делать. Не успокоишься – проиграешь. О себе не думаешь, о семье позаботься. После твоей смерти жена и дети быстро со свету сойдут. Не шучу, говорю, как зрю. Надо будет, я тебя найду. Долгий разговор у нас с тобой вышел. Еще немного и свет с тьмой начнёшь путать.
Кудес слегка кивнул и встал с лавки, а за ним поднялись и мы. К заходу солнца в тот день мы уже были в Киеве. Подбросили нас на санях в стольный град. Там и ночь провели, а утром встали, немного погодили, а потом добрались без приключений в богатырское поселение. Кудес после беседы был тих, можно сказать даже печален. Тем не менее, озорной огонек то и дело проскакивал в его глазах. Волхв знал, что делал, раз совершил такой рискованный ход. На что был расчет, я понял даже не весной и не летом, а в последующие годы. Кто бы что ни говорил, а события под конец 987 и в начале 988 года развивались стремительно и так, как никто не предполагал.
На этом, пожалуй, завершу первую главу, сразу же вслед за ней прикладывая вторую. Легко мне пишется. Отзвук утраченной воли и еще чего-то, в чем не сразу отдаешь отчет, чудится мне в неспешном ходе времени. Многое написал, но еще больше вижу надобность сказать в будущее тем, кто не глух и не слеп, не безразличен к себе и к тому, что было и есть на Руси.
Глава 2
Знамение
Зима, что ни говори, время для размышлений. Когда после празднеств надоедает спать, а голод тебя не мучает, как и мысль о том, что надо же как-то встретить весну не на голодный желудок, тогда ты иной раз предаешься задумчивости. Видения то и дело встают перед тобой. Раньше, может быть, ты бы и не уделял им внимания, но ныне уж слишком явственны картины что прошлого, что вот-вот наступающего будущего. От них не уйти и не скрыться. Более того, может, если бы тебе надо было бы что-то делать, то картины грядущего не так бы беспокоили тебя, а так они гложут тебя. Хочешь или нет, а приходится вести речи с Кудесом, который вроде бы и мало что делает, но всегда наготове. Нет соревнований, а Кудес только лишь меня все больше уму-разуму учит, причем так, что его наука учением, как я вижу сейчас, и не является.
Добронрав также частенько со мной речи ведет. Волхв свеж. Уже успел восстановиться. Глаза весело глядят на тебя. Добрушка, как его называет Кудес, мог бы и сам богатырем быть, но не хочет. Да и Кудес молвит, что не его это дело. Добронрав у нас в поселении – главный смотрящий. Зрит волхв, хоть и не все, как считает Кудес, видит. Твердислав ему помогает. Он в отличие от Добронрава все больше мечом помахивает да копьем водит. После резни, которую варяги устроили в Аратыни, Твердислав понял одно: если он сам себя не защитит, то это делать будет некому. Волхв в нем не могу сказать, что спит, а немного по-другому себя проявляет. Только сейчас я начинаю понимать радение Кудеса и всю глубину его идеи по поводу
