в районе поселка Автобат. А на самом мысе Фиолент – 18-я батарея береговой обороны, у которой так же есть свои зенитные средства, прожектора и прочее. А затем – такая же 19-я батарея – на утесах Балаклавы. И ни одна из всех этих батарей не проявляет никакого участия в отражении налета. И только 3-й дивизион 61-го ЗАП, по Жилину, открывает заградительный огонь. Расположение 3-го зенитного дивизиона на Максимовой даче – само по себе загадка. От Максимовой дачи зенитки не прикрывают ни западные подходы к севастопольским бухтам (там 2-й дивизион), ни воздушные атаки с севера (там 1-й дивизион). Так что прикрывает 3-й дивизион на Максимовой даче? К этому мы подойдем позже.
А пока – идем по Жилину. Он ничего не пишет о сбитых немецких самолетах, ни о падающих, ни о горящих. Но зато он дает нам пеленг на ту точку, в которой четырехмоторный бомбардировщик якобы сбросил четыре мины. Далее очень любопытны некоторые объяснения, которые дает Иван Сергеевич по разным обстоятельствам налета. Он приводит странные разговоры до налета с начальником штаба ЧФ адмиралом Елисеевым и начальником штаба авиации ЧФ полковником Калмыковым. Оба начальника ничего конкретного ему не говорят, а на все тревожные ожидания Жилина дают ему право на самостоятельные решения, что в условиях Красной Армии и Красного Флота образца 1941 года совершенно немыслимо. Затем генерал Жилин дает совершенно неприемлемое объяснение на вопрос, почему он не поднял в воздух истребительную авиацию ЧФ, в составе которой, как мы знаем, было около 360-ти истребителей. Генерал Жилин объясняет это так: что вот, мол, летчики-ночники в авиационных полках были, но после маневров флота они устали, и их не трогали. Но летчик Константин Денисов пишет другое, что в эту ночь они не спали, в маневрах флота не участвовали. А подняли их в воздух только утром 22 июня после рассвета. Они пролетели над Севастополем, никого и ничего не обнаружили и вернулись на свой аэродром в Саки. Так что объяснения И. С. Жилина о том, почему он не поднимал в воздух истребительную авиацию, выглядят более чем странно».
Карамзин сделал паузу, протер очки, внимательно посмотрел на своих друзей и продолжил: «В материалах фонда Жилина много писем от его друзей. Его боевые товарищи любят и уважают Ивана Сергеевича. Но в фонде много и о тех, кого Жилин не любит. Он возражает редакторам военных журналов. Он спорит с Азаровым, он обвиняет в неправде Елисеева и Рыбалко. Он до конца жизни резко возражает Кулакову. И даже на склоне лет, уже в 1972 году, в последнем письме Кулакову генерал Жилин не соглашается с его трактовкой событий, а резко и прямолинейно отстаивает свою позицию. Но самую большую неприязнь Ивана Сергеевича вызывает майор Семенов, начальник штаба 61-го ЗАП. Это – тот самый Семенов, которого за одно утро 22 июня обещали расстрелять дважды. Первый раз за то, что он заявил, что не может привести полк в «БГ №1» за один час, а ему нужны сутки. А второй
