плававших пеликанов. Остальных тут же на пинках вынесли на берег наши морпехи. Поднялся скандал, который эфиопы кое-как потом замяли. Трудно даже представить, что могло бы остаться от базы после взрыва паров топлива в сочетании со складами боеприпасов…
Насос через час ввели в строй, перекачка продолжалась почти до вечера, – к счастью, без происшествий. Капитан, вызвав к себе Мыколу, объявил ему благодарность.
Судно, разгрузившись, покинуло базу и, закачивая на ходу балласт, полным ходом пошло к Суэцкому каналу.
Вечером, когда народ на корме оживленно переваривал ужин и недавние события, Мыкола стал героем дня. На вопрос, как это ему удалось свалить сразу двоих, гарный хлопец ответил:
– А шо з их, ефиопов, взять! Как есть – хиле, та ще и дебиле!
Звезды южных широт
На выходе из Андаманского моря мы с ходу попали в сильный шторм. Принятый по радио прогноз не радовал – впереди завис циклон никак не меньше чем на трое суток. Танкер «Илим», поменяв курс, встал носом к волне, и началась нудная выматывающая килевая качка, до тошноты знакомая всем, кто бывал в Индийском океане. Иллюминаторы кают и кубриков были задраены «броняшками», все время горел свет, терялось чувство времени. Народ жил по штормовому расписанию от вахты до вахты, выйти на верхнюю палубу без риска быть моментально смытым было совершенно невозможно. Все, что могло быть смыто и погнуто, было смыто и погнуто, и мрачный старпом подсчитывал убытки в своем хозяйстве.
Судно было полностью загружено флотским мазутом и соляром, глубоко сидело в воде, и громадные волны свободно перекатывались через танкерную палубу, так что с мостика казалось, что ее уже и нет вовсе, а мачта просто торчит из воды. Однако экипаж состоял далеко не из новичков, и никто из моряков панике особо не поддавался.
Капитан Константин Бабушкин сидел в своем высоком кресле на мостике уже почти сутки и часто пил кофе, привычно внимательно всматриваясь покрасневшими глазами в пустынный бушующий океан. Штормовой пейзаж особой радости не вызывал – все время шел ливень, низкие, аспидно-черные тучи почти цеплялись за мачты, изломанная линия горизонта больше походила на горный хребет. Временами огромные волны, словно тараны, обрушивались на танкер то с одного борта, то с другого, и от каждого удара он содрогался и скрипел шпангоутами, то влезая на гребень одной волны, то скатываясь вниз по спине другой, словно игрушечный кораблик, то выбивая форштевнем тучи брызг, то завывая оголенным винтом.
На камбузе было особенно сложно, кокам вокруг плиты приходилось выполнять почти цирковые номера, чтобы приготовить обед для экипажа. Да и нормально поесть и поспать тоже стало проблемой. Даже просто передвигаться по коридорам и трапам надо было, выделывая замысловатые пируэты, крепко держась за поручни и временами повисая в воздухе.
На второй день ветер начал стихать, дождь прекратился, и яркое тропическое солнце осветило еще волнующийся
