на заляпанный грязью номер ДПС-ной «лады», стоящей у обочины в нескольких шагах впереди.
Петров завозился и запыхтел, пытаясь отвинтить крышку термоса, действуя левой рукой. Правая была плотно перебинтована и елозила неловкой крабьей клешней.
– Заело, мать её, – в сердцах бросил он. – А ну попробуй, Иванов?
Я нехотя выпрямил спину, откинулся в кресле. Взяв у Петрова термос, стал крутить крышку. Поддавалась она с трудом.
– Силён ты, братец, – ухмыльнулся я.
Петров шумно сопел и потирал перебинтованную правую руку.
– Болит, зараза, – Петров страдальчески подвигал бровями.
Крышка, наконец, поддалась.
– Ну, скажи, тварь какая, а? – продолжал Петров, ища сочувствия. – Хорошо хоть домашняя, с прививками и прочим. Обошлось без всяких уколов в пузо. Но какая гадина, а?
– Я тоже собак не очень люблю, – сказал я.
Я протянул Петрову открытый термос. По салону поплыл, щекоча ноздри, горький кофейный аромат.
– Сам-то будешь? – спросил Петров, отливая в пластиковый стаканчик и нетерпеливо шевеля носом.
Я отрицательно помотал головой, снова устраиваясь подбородком на руках, скрещенных поверх руля.
– Главное, я ей сразу сказал, – Петров отпил из стаканчика, лицо его прояснилось. – Держи, говорю ей, хищника своего от меня подальше, а то я за себя не ручаюсь! Так она заладила: погладь да погладь. Вы подружитесь, я уверена. Ну ради меня, дорогой! Ну хоть разок? И всё такое прочее. Я сдуру и послушался. И вот, пожалуйста, нате! Как калека какой-то долбанный. Даже чекушку без помощи открыть не могу.
– А ты уйди от неё, – посоветовал я равнодушно.
– Люблю, – вздохнул Петров. – Никуда не денусь, пропал.
– Тогда, может, стрихнин?
– Ох, да пошёл ты, Иванов!
Я улыбнулся.
Крошечные капли барабанили по капоту, веки слипались, неудержимо клонило в сон. У ДПС-ников в машине громко, так что даже нам слышно было, играло радио. Ностальгическая песня группы «Мираж» про море грёз, которое не окинешь взглядом.
Петров напился кофе, кое-как закрутил термос и убрал его на заднее сиденье.
– Слушай, Иванов, почему всё-таки здесь? – спросил он, вытаскивая сигаретную пачку. – Почему именно эта точка, как думаешь? Место же глухое совсем.
– Чтобы перехватить на дальних подступах к городу…
– А смысл, Иванов?
– Начальству виднее, Петров.
Мне не хотелось вступать в бессмысленные разговоры. Хотелось спать. Петрову, видимо, тоже. Поэтому он продолжал разглагольствовать:
– Я так считаю, что это просто неразумное расходование человеческого ресурса. Будят ни свет не заря, отправляют в какую-то задницу. И сиди тут кукуй, как я не знаю кто!
– Завязывай, Петров, – попросил я. – Ты на меня
