поднял глаза и ожёг Петрова двумя ветвистыми молниями. Петров рассеялся.
– Слушай сюда, Иванов, – обратился шеф ко мне. – ВФЖ находится в стрессовом состоянии. Он взволнован, возможно, испуган. Ведёт себя непредсказуемо. Нам тут эксцессы не нужны, понял?
– Так точно.
– Значит, ваша задача подобраться к нему поближе, договориться по-хорошему. А если он будет артачиться, выделывать какие-нибудь фокусы – вызывайте артиллерию! Всё ясно?
– Ясно.
– А что за женщина? – возникая из небытия, поинтересовался Петров.
– Старушка одна. Когда он… – Пал Борисыч закатил глаза, издал губами тарахтящий звук и указал взглядом себе под ноги. – Когда он это самое… Она была первым контактёром. Ну, так и прижился у неё. Можно сказать, установил дружеские отношения. Через неё мы на него и вышли. Она стала письма писать, газеты там… Дорогая редакция… МГУ, Москва, товарищу Ломоносову… Когда мы начали проводить плановые мероприятия и он отбыл из Дреминска, то очень тосковал по ней.
– Так почему бы нам к ней не обратиться? – спросил Петров. – Напрямик, а?
В глазах Пал Борисыча зажёгся белый огонь, но тотчас погас.
– Она умерла, – сказал он. – Четыре дня назад, инфаркт. Возраст, ребята, страшное дело… Ему не стали говорить. А он почувствовал. Через четыре тыщи километров. И рванул сюда.
***
Как только Пал Борисыч укатил, чёрной рыбиной «БМВ» рассекая Дреминские лужи, мы с Петровым выплюнули жвачки и закурили.
– Я сейчас.
Я отошёл за кусты, огляделся по сторонам и ткнул кнопку на мобильнике.
– Але, Люсь?
– Петь?
– Люсь, ну ты как?
– Ну, я ничего, а ты как?
– Да тоже ничего. Я на рыбалке.
– Знаем мы твою рыбалку, – вздохнула в трубку Люся. – Может, наконец, майора дадут, а?
– Люсь! – напрягся я. – Я же просил, а? По телефону ни это самое! Да?
– Параноик.
– Люсь…
– Ну, чего?
– А скажи, чего я люблю, а?
– Ох.
– Ну, Люсь?
– Малдер, ты в порядке?! – спросила она взволнованно.
– Скалли, я в норме! – радостно отозвался я.
– Ох, чертяка… Скучаю.
– И я. Слушай, мне идти надо, я перезвоню…
– Ну, иди-иди.
– Ну, я пошёл… Мужики зовут уже.
– Ну, вот и иди.
– Ну, тогда цалую…
– Ага. Ловлю.
Я убрал телефон в карман и испытующим взглядом обвёл окружающие кусты и пустырь, заваленный автомобильными покрышками, полиэтиленовыми пакетами и жестяными банками.
Я вернулся к Петрову. Тот стоял, набычив лоб и спрятав руки в карманы пальто. Пристально смотрел на обшарпанное кирпичное здание,
