бардак. Все, что нам известно, транслирует Вокс, только нам ничего не известно. Первого мужчину нашли полчаса назад, у него как минимум двадцать ножевых.
Даже на дежурстве Дельта никогда не использовала свою фамилию в разговоре с Бейлом. Должно быть, кто-то торчал у нее за спиной – или она заранее подстилала соломку на случай разбора полетов, на случай выговоров и взысканий. В этом они отличались. Но она была хороша.
Дельта все еще говорила:
– Прибывший на место преступления сотрудник предположил, что это пошедшее наперекосяк ограбление. Потом были найдены еще двое, точно такие же, через десять и двадцать минут, и каждый раз свидетели говорили, что видели стремглав. Следующие начали появляться с промежутком примерно в пять минут. И…
Голос Дельты оборвался, и связь переключилась на пьютерное занудство Вокса.
– ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ У, ВОЗМОЖНО, УПРАВЛЯЕТ СТРЕМГЛАВОМ «ДЗИГУМИ», РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР 264FRR4586, ЗАЯВЛЕННЫМ В УГОН ДВА ЧАСА НАЗАД. – Пауза. – НОВАЯ ЖЕРТВА МИНУТУ НАЗАД. ПЕРЕКРЕСТОК МИСТРАЛЬНОЙ И ГРАНАТОВОЙ. КОД КАШТАНОВЫЙ. ВСЕМ ПАКСЕРАМ, НАХОДЯЩИМСЯ ПОБЛИЗОСТИ, ПРИБЛИЖАТЬСЯ С ОРУЖИЕМ НАГОТОВЕ И ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ОСТОРОЖНОСТЬЮ.
Потом – тишина.
– Дельта?
Короткий вздох – и:
– Слушаю, Бейл.
– Я рядом с Гранатовой, на своих двоих. Может, мне отправиться туда и начать разбираться?
– Хорошо. Туда пока никого не отправили. – Она осеклась и строгим тоном сказала: – Подожди. Ты разве не отстранен?
– Общая тревога, Дельта. Ты же знаешь.
– Да, но…
На мгновение ее голос пропал, а когда вернулся, тон его снова изменился и был теперь почти неестественным. Она говорила:
– …денег ты не получишь, вот что я имею в виду.
Бейл надел визор как следует, наконец-то запустил визуал и поморщился от предвкушения. Закрыл глаза. С похмелья от внезапной строгости паксеровского мировосприятия ему делалось плохо.
Включилось наложение. Звуки умолкли и возвратились, отфильтрованные и переменившиеся. Бейл осторожно разжмурился, глубоко вдохнул и выругался.
Визор полностью активизировался. Теперь Бейл был на службе. Уличные детали по большей части стерлись, мир превратился в мультик из сплошных контуров; края зданий и тротуаров, очертания стоящих машин стали всего лишь серыми линиями, истончавшимися и бледневшими с расстоянием. В этом городе-наброске внимание Бейла привлекалось лишь к тому, что считала интересным система. Движущиеся машины окрашивались в цвета, которые делались ярче в зависимости от скорости и близости, а схематичные пешеходы обретали плотность, лишь когда подходили к Бейлу или когда он задерживал на них взгляд дольше, чем на секунду.
Эту настройку он уменьшил до полусекунды.
В черепе все еще пульсировала боль. Визуал и на трезвую-то голову был отвратителен. Бейл вызвал программу распознавания визора и обнулил
