заколоченные досками крест-накрест, почему-то навевали на Игната тревожное и мрачное чувство.
«Словно кресты на могилах», – подумал он.
Внедорожник подкатил к заваленному плетню и остановился.
– Приехали, парень, – прокомментировал Касьян, и достал из-за пазухи кисет с махоркой. – Да не бойся, не трогал его никто. Так все это время заколоченным и простоял.
– Спасибо, дядя Касьян, – поблагодарил Игнат, и принялся вылезать из кабины.
Ноги почему-то подгибались. Наверное, так действовало волнение. Или напряженная тишина, которая почему-то воцарилась в окружающем его воздухе, ставшем плотным и наполненным ожиданием.
Игнат сглотнул вставший в горле комок. Чемодан грузом пригибал его к земле, хотя почти все припасы были съедены в дороге, а дополнительная пара шерстяных брюк надета еще до прибытия на станцию Солонь.
И он вздрогнул, когда на его плечо легла твердая рука.
– Боишься? – это был Касьян, который тоже выбрался из кабины и теперь стоял рядом, втягивая морозный воздух, словно учуявшая след гончая.
В голосе его не было насмешки, а только серьезное понимание. Сочувствие даже.
– Давай, я провожу тебя? – предложил он. – Вдвоем не так страшно.
Игнат молча кивнул. Ответить что-либо он сейчас был не в состоянии – рот склеило липкой слюной, а глаза защипало, словно северный ветер кинул в лицо пригоршни снега.
Он сделал пару неверных шагов. Под ногами захрустел нетронутый снег. Но Игнату показалось, что не он приблизился к дому, а бревенчатая, почерневшая изба прыгнула навстречу, перегородила путь. Черная дверь на заржавленных петлях напоминала плотно сомкнутые челюсти людоеда, готовые вот-вот раскрыться и проглотить целиком двух нежданных гостей.
– Тяжело возвращаться в прошлое, – сказал Касьян, и его голос прозвучал глухо, будто со дна деревянного бочонка. – Особенно, когда прошлое столь неприглядно.
– Ничего, – через силу выдавил Игнат. – Бабушка Стеша говорила, что рано или поздно приходится выходить на бой со своими бесами. И побеждать их.
Он взялся за ручку двери и потянул.
Сначала рассохшаяся дверь не хотела поддаваться. На помощь Игнату пришел дядя Касьян. Ржавые петли протяжно заскрипели, дверь застонала, словно мучающаяся ревматизмом старуха. На Игната дохнуло запахом сырости и пыли.
– Не бойся, – повторил Касьян, и юноше показалось, что он больше успокаивает самого себя. – Бабка Стеша добрая была. Даром что знахарка.
«Добрая, – подумал Игнат. – Она спасла деревню. Спасла всех, кроме…»
Рядом чиркнул колесиком зажигалки Касьян. Он успел свернуть самокрутку и теперь поджег ее, затянулся горьковатым дымом.
– Работы здесь, конечно, непочатый край, – резюмировал Касьян, подняв повыше руку с горящей зажигалкой. – Ну да ты парень крепкий. Выправишь
