кивнула, хотя голос матери в ее голове уточнил, что правильно говорить «понял, что».
– Какие еще догадки?
Он сделал вид, что поглаживает длинную бороду.
– Начиная примерно с половины шестого тебе начали названивать из окружной тюрьмы. Звонили как минимум шесть раз, с перерывами минут в пять.
– Все, Нэнси Дрю, я сдаюсь, – Чарли подняла руки. – Я наркодилер. Моих курьеров повязали на выходных.
Он засмеялся.
– Я почти тебе верю.
– Я адвокат, – призналась она. – Обычно к наркодилерам люди относятся с бóльшим пониманием.
Гек перестал смеяться. Он снова прищурился, но игривость испарилась.
– Как тебя зовут?
– Чарли Куинн.
Она могла поклясться, что его буквально передернуло.
– Что-то не так? – спросила она.
Он стиснул зубы, и на скулах проступили желваки.
– На твоей кредитке была другая фамилия.
Чарли замолчала, потому что ей очень не понравилось это заявление.
– Это моя фамилия в замужестве. Когда ты успел рассмотреть мою кредитку?
– Я не рассматривал. Я увидел ее, когда ты расплачивалась в баре. – Он поднялся. – Мне надо готовиться к занятиям.
– Я что-то не то сказала? – Она пыталась перевести все в шутку, потому что, очевидно, она сказала что-то не то. – Слушай, все ненавидят юристов, пока им самим не понадобится юрист.
– Я вырос в Пайквилле.
– Ты говоришь так, будто это что-то объясняет.
Он открывал и закрывал ящики стола.
– У нас вот-вот начнется классный час. Мне надо готовиться к первому уроку.
Чарли скрестила руки на груди. Это был не первый ее подобный разговор со старожилами Пайквилля.
– У твоей смены настроения может быть одна из двух причин.
Проигнорировав ее слова, он открыл и закрыл еще один ящик.
Она стала перечислять варианты, считая на пальцах:
– Либо ты ненавидишь моего отца, и это нормально, потому что его многие ненавидят, либо… – Она подняла палец, чтобы назвать более вероятную причину, ту, по которой у Чарли на спине появилась мишень двадцать восемь лет назад, когда она вернулась в школу, ту, из-за которой в городе на нее до сих пор злобно поглядывали сторонники многочисленного кровосмесительного клана Кулпепперов.
– Либо ты считаешь, что я избалованная сучка, которая помогла подставить Захарию Кулпеппера и его невинного братика, чтобы отец заполучил какую-то вонючую выплату по страхованию жизни и их сраный трейлер. Которые он, кстати, так и не получил. Он мог отсудить у них двадцать штук, которые Зак ему задолжал за юридические услуги, но он и этого не сделал. Не говоря уже о том, что я опознала бы этих ублюдков с закрытыми глазами.
Она еще не договорила, как он начал мотать головой.
– Дело не в этом.
– Правда?
Она записала его в сторонники Кулпепперов, когда
