это моя специализация, – невозмутимо подтвердил тот. По его отсутствующему выражению лица, Поль догадалась, что сейчас он беззастенчиво роется в сознании Рудольфа.
Ее муж почувствовал вторжение, но, не понимая, что с ним, помассировал пальцами виски и промочил горло вином. Девушке ужасно хотелось остановить это, потому что она прекрасно помнила дискомфорт, который приносит эта пытка, но она ничего не могла поделать.
Если этот мерзавец совершенно спокойно разгуливает по Риму, вероятнее всего, у него есть новые документы. Никто не поверит ей, если она на весь ресторан начнет кричать, что рядом военный преступник и жестокий палач.
Конечно, – догадалась девушка, – потрудилась его матушка, скорее всего, воспользовалась всем своим влиянием, чтобы подарить блудному сыну возможность другой жизни в новом послевоенном мире.
– Простите, – пробормотал Рудольф, – что-то голова разболелась. Пойду, спрошу у официанта обезболивающее… Полли, расскажешь пока о том, что тебя беспокоит?
Поль мрачно усмехнулась и проводила мужа глазами.
– Не смей больше этого делать, – злобно сказала она Шварцу, – если ты причинишь ему вред…
Она замолчала, потому что почувствовала под столом прикосновение холодных пальцев к своему колену. Это обожгло девушку и пустило по спине россыпь мурашек. Она заерзала на стуле и отодвинулась подальше, чтобы оказаться вне зоны досягаемости.
– Ты замужем, но хранишь мне верность? – насмешливо поинтересовался Рихард, поселив в душе девушки нестерпимое желание сейчас же выплеснуть ему в лицо содержимое своего бокала с вином. Она заскрежетала зубами от злости.
Ревнивый псих. Ничего не изменилось за эти годы.
– Серьезно? – выпалила она, – только за этим ты влез к нему в голову?
Шварц буравил ее невыносимо пристальным взглядом, словно и с ней пытался проделать тот же фокус. Однако, они оба прекрасно знали, что это бессмысленно, а мысли Поль для него закрыты. Но едва ли они не были ярко написаны на лице.
Она просто полыхала от гнева, готовая выкинуть что-то безумное в любой момент. К счастью, вернулся Рудольф, и Поль пришлось остыть и надеть на себя непроницаемую маску дружелюбия.
– Ну… как успехи? – неловко заговорил он, явно ощутив напряжение, повисшее в воздухе.
– Довольно печальная история, – заявил Шварц с таким видом, будто они действительно за время отсутствия ее мужа обсуждали с Поль ее мрачное прошлое, их прошлое, – но вам повезло, что удалось выжить в концлагере. За что вас туда упекли? Вы еврейка?
Поль с трудом сдержалась, чтобы не ответить что-нибудь грубое. В ее памяти всплыла их первая встреча, когда она задала Шварцу тот же самый вопрос. И он, скорее всего, тоже прекрасно помнил все подробности и до сих пор злился на это. Потому и не упустил возможности напомнить. А заодно поставить Поль в неловкое положение, ведь Рудольф ничего не знал о ее боевом прошлом и участии в сопротивлении. Как и
