глаза.
Глаза цвета янтаря.
Девушка улыбалась и не спускала с меня лучезарного взгляда.
– Здравствуйте, – я захлопнула рот, открывшийся от неожиданного и столь эффектного появления, – я тут… залюбовалась вашей выпечкой.
– О, она действительно впечатляет, – отозвалась девушка, снимая с полки круглую жестяную банку, – а уж какая она волшебная на вкус, словами не описать! Я не ошибусь, если предположу, что вы бы предпочли фруктовый чай с малиной и мятой, а на десерт – яблочный штрудель с пылу с жару?
– Потрясающе! Вы словно читаете мои мысли! – восхитилась я, – я бы перепробовала все, но штрудель – моя маленькая слабость!
– Тогда присаживайтесь за столик, – предложила девушка, бесшумно скользнув к двери, ведущей, вероятно, на кухню, с жестяной баночкой в руках.
Я присмотрела себе место в самом дальнем углу помещения. Люблю уютные норы, вырытые подальше от любого рода действующей или возможной суеты. Это, правда, противоречит стереотипному поведению «тыжжурналиста», который обязан мечтать о пребывании в эпицентре событий 24 часа в сутки. Не спорю, существуют тысячи фанатов своей работы, которых панически боятся хроническая усталость и пульсирующее веко, но я к ним отношусь исключительно в рабочие часы.
Мой внутривенный мизантроп удовлетворенно замурлыкал. Угол был достаточно темным и восхитительно уединенным. Возможно, я даже приватизирую это место на правах постоянного клиента.
На стене напротив, аккурат между двумя мерцающими бра, висела занимательная картина. На ней изображена смуглая девушка с гитарой в руках. Прямые каштановые волосы, тщательно профилированные каким-то парикмахером-извращенцем, сформированы в экстравагантную прическу в стиле «шквал», карие глаза, печальные и наивные (еще бы, бедняжка напоролась на Эдварда-руки-ножницы), глядели куда-то в сторону. Мазки на картине выполнены таким образом, что создавалась изящная импрессионистическая иллюзия застывшего мгновения в свете одной-единственной свечи. Мгновения, замершего в мерцающем девичьем взгляде, в остановившемся от дуновения ветра волнении волос и глубоком шумном дыхании, словно срывающемся с ее приоткрытых губ. И чем больше я смотрела на изображенную девушку, тем более отчетливо мерещился мне причудливый танец пламени в ее больших глазах. Этот оптический обман – явно одного поля ягода с приемом, когда глаза любого портрета глядят именно на тебя, с какой бы стороны ты на него не смотрел.
А еще эта девушка… невероятно походила на меня. Настолько сильно, что мне стало стыдно за ее прическу.
– Вот ваш десерт и чай, – я снова вздрогнула. Однако у этой барышни талант появляться рядом совершенно бесшумно… Мне принесли прозрачный чайник, в котором порхали зеленые листья и целые ягоды малины. На внушительном блюдце испускал сладкий аромат еще горячий яблочный штрудель, который, судя по виду, не только таял во рту, но и пускал там маленькие салютики счастья.
Я
