style="font-size:15px;"> – Вы всерьез считаете, что сможете заручиться моей поддержкой?! – голос капитана «Стрелы» прозвучал презрительно.
Владислав Георгиевич холодно улыбнулся.
– До меня дошли слухи, что графиня завещает родовое поместье Тизенгаузен и все свое имущество дочери опального адмирала Кизгайло. Ну, кто бы мог подумать, что насквозь скучный и правильный граф наставлял рога адмиралу?! Впрочем, сие не первый случай в истории, когда адъютант путается с женой своего командира.
– Так к чему Вы ведете? – уточнил царевич, всерьез опасаясь, как бы Ингеборга не сорвала переговоры, бросившись на наместника с кулаками.
– Я подумал, раз Инга Федоровна воображает себя женой графа и даже обеспечила будущее его дочери, так, быть может, она захочет получить в личное пользование и его самого? Воссоединение любящих сердец – благое дело, достойное похвалы и некоторой компенсации за усердие, – с самодовольной усмешкой произнес Владислав Георгиевич.
Повисло молчание.
Дул ветер, скрипели снасти, палуба покачивалась под ногами.
Ингеборга очнулась первой.
– Ваше Высокопревосходительство, Вам дурно? У меня служит прекрасный заморский доктор, могу порекомендовать. Адмирал-графа Кизгайло казнили на главной площади! Я сама была тому свидетелем!
– И что же Вы видели? – вкрадчиво поинтересовался Владислав Георгиевич, проигнорировав оскорбление.
– Я прибыла одной из последних, выбралась из экипажа, но далеко пройти не смогла, – неторопливо начала вспоминать Ингеборга. Каждое слово болью отзывалось в сердце, напоминая о том, как страшно было опоздать всего лишь на пару мгновений. – Толпа у помоста просто обезумила, туда было не пробиться. Но я видела, как вывели заключенных, как с них снимали кандалы и скручивали руки веревкой для последней молитвы.... Слышала, как оглашали приговор, как называли имена… его имя!
– А Вы их считали?
Вопрос был настолько абсурдным, что собравшиеся на палубе люди недоуменно переглянулись.
– Я не понимаю, о чем Вы говорите, – едва сдерживаясь, процедила Ингеборга.
Смерив наместника хмурым взглядом, Скоморох придвинулся поближе к ней. Все происходящее ему решительно не нравилось.
Понимая, что держать дальше театральную паузу становится просто опасно, наместник соизволил пояснить предыдущий вопрос:
– Сомневаюсь, что Вы заметили. Количество осуждённых на казнь и число имён в списке не совпадало. Один из них на своей собственной казни не присутствовал. Как ни старались обвинить графа Кизгайло те, кому сие было выгодно, цесаревич софийский посчитал основания недостаточными и в последний момент заменил приговор заключением. Все делалось в спешке, имя графа из списка убрать не успели. А может, и не захотели. Настоящим заговорщикам, сумевшим избежать наказания, сие было только на руку. Им нужно было заставить адмирала замолчать.
