со стенами темного дерева и окнами, выходящими на узкую уютную улицу, сижу на веранде с видом на берег. А там – песчаные холмы, с которых со смехом и радостными визгами скатывались молодые люди и дети. «Ешьте самую простую еду», – сказал Косдью. Когда я заказывал пшенную кашу с яблоками и орехами, посетители смотрели на меня с явным любопытством. Кто-то из них меня о чем-то предупреждал. Да и официантка вела себя странно, спрашивала, хорошо ли я подумал, прежде, чем сделать заказ. А потом посетитель за соседним столом посоветовал убрать исписанные мною листки со стола, сказал, что можно их потерять. В тот момент я вспомнил предупреждение Хельги о том, что жители города не любят тех, кто что-то записывает или фотографирует. Но посетитель, похоже, предвидел, что я куда-то перемещусь, а листки останутся там же!
Полгода я ходил по этому чертовому городу! Пять дней в неделю я запоминал детали – и, возвратившись в особняк фирмы, описывал увиденное. Полгода я ел сэндвичи на площади у памятника основателю города. И ничего не происходило! Стоп. Стоп! До вчерашнего дня я ни разу не заходил тут в кафе, и даже не покупал на улице пирожков или мороженого – в этом не было необходимости. Следуя инструкции, я до полудня обходил улицы по заданному на день маршруту, потом съедал то, что завернула мне Хельга, и возвращался в Плинстоун. Ужинал я обычно дома – готовил нехитрую еду сам. Она ни разу не предупреждала, что тут нельзя есть. Только насчет записей и фотографий. Так, так… Но обстановка менялась дважды. Допустим сегодня она изменилась из-за пшенной каши, как бы это абсурдно это ни звучало! А вчера? Резко похолодало, часы ушли вперед, мост в Плинстоун исчез… Почему?
Мои размышления прерывает плюхнувшийся на скамейку человек. Он громко ругается и вытирает пот со лба. Тот самый, что стучал по постаменту, а потом спустился в подвал в службу трудоустройства. Плотный, мускулистый, лысоватый и энергичный мужчина не старше сорока.
– Бюрократы чертовы! Всю душу вымотали! – восклицает он. Ловит мой взгляд и жалуется: – Тут, конечно спокойнее, чем в Крейтер, зато там ведьмы ни о чем спрашивают – если ты утверждаешь, что умеешь что-то делать, то иди и делай. А тут и кучу бумаг надо заполнить, и тесты пройти, и собеседование. Вы тоже туда? – он кивает на постамент. – Хорошенько подкрепитесь прежде, чем идти в эту службу – неизвестно сколько времени займет это чертово трудоустройство.
– Но работу-то вам нашли? – спрашиваю осторожно.
– Вроде, да. Приступаю сегодня после трех. Охранником в художественной галерее.
– Поздравляю. Вы довольны? – спрашиваю сдержанно.
– Это, конечно, гораздо ниже моей квалификации. Я был начальником охраны крупного предприятия. Но я сразу согласился, потому что это шанс найти мою девушку, – отвечает он.
– Каким образом?
– Она – художница. Если появится здесь, то обязательно заглянет в галерею. И уж тогда я выскажу ей все!
– Вы поссорились? – интересуюсь я.
– Нет. Просто я здесь из-за нее, можно сказать. Она мне все рассказывала про славный
