уйдут недели, и это в лучшем случае. Я носил лошадям сено, таскал воду, чистил денники, скакал на них во время утренней проездки, а сам все думал, как бы развязать себе руки.
В мой второй вечер около шести часов с гостями появился Октобер. Инскип, зная о визите, заставил всех как следует побегать, чтобы не ударить лицом в грязь, и лично проверил, все ли в порядке.
Каждый конюх стоял возле той из своих лошадей, чей денник был ближе к началу конюшни. В сопровождении Инскипа и Уолли Октобер и его друзья шли от одного денника к другому, перебрасывались шутками, посмеивались, обсуждали лошадей.
Когда они подошли ко мне, Октобер быстро взглянул на меня и спросил:
– Новенький?
– Да, ваша светлость.
Казалось, он тут же забыл обо мне, но, когда я запер на ночь первую лошадь и ждал возле денника второй, Октобер подошел к ней, похлопал по холке и пощупал ноги. Потом выпрямился и подмигнул мне, как последний шалопай. Я стоял лицом к людям и с трудом сумел сохранить кислую мину. Он, чтобы не засмеяться, достал платок и громко высморкался.
Прямо сцена из комедии «плаща и шпаги». Только мы оба – дилетанты.
Когда гости ушли, я, поужинав, отправился вместе с двумя конюхами в Слоу, посидеть в баре. После первой кружки пива я поднялся и пошел звонить Октоберу.
– Кто говорит? – спросил мужской голос.
После секундного замешательства я сказал:
– Перлума. – Этого, конечно, будет достаточно. Через минуту он взял трубку.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, – ответил я. – На местной телефонной станции нас могут подслушать?
– Наверняка сказать трудно. – Он помолчал. – Откуда вы звоните?
– Из телефонной будки в Слоу, на вашем конце деревни.
Он задумался:
– Вы можете сказать, что вам нужно?
– Могу, – ответил я. – Справочники за последние семь или восемь сезонов и любую возможную информацию по нашим одиннадцати… подопечным.
– Что-нибудь еще?
– Да, но это не по телефону.
Он помолчал.
– За конюшней есть ручей, он стекает с холма. Будьте около него завтра после обеда.
– Хорошо.
Я повесил трубку, вернулся в бар и снова занялся пивом.
– Что-то долго тебя не было, – сказал Пэдди, один из конюхов. – Будешь догонять – мы уж вторую опрокинули. Чего ты делал-то? Надписи в сортире читал, что ли?
– В сортире есть чего почитать, – заметил второй конюх, простоватый деревенский малый лет восемнадцати. – Я даже там много и не понял.
– Вот и хорошо, что не понял, – одобрительно отозвался Пэдди. В свои сорок он вел себя с молодыми конюхами по-отечески.
Пэдди и Гритс спали на соседних со мной койках. Гритс – настоящий телок, Пэдди же – быстрый,
