двух палат. Грибы Марс Рафкатович собирал сам, «в заветном месте», как он выразился, а вот сметану покупал в магазине. Каком именно, он не сказал, поскольку продуктами ведает его жена, которая только что ушла.
– А вы не можете ей позвонить и спросить, где она последний раз покупала сметану? – попросил я.
Марс Рафкатович кивнул и набрал по сотовому номер:
– Але, Рамзия? Слущи, а гыде ты сыметану пакупаэш? Ае. А-а… А-а… Надэ… Высе харашо, нэ валнуйися. А-а… А-а… Надэ… Я тибя сыпырашиваю, ты мыне сыкажи, вы каком магазине ты сыметану пакупаэш? А-а… А-а… А вы каком магазине, как оны называэтся? Ну, надэ мыне. Сыкажи, гыде, и высе… А-а… Ае.
Марс Рафкатович посмотрел на меня, как смотрят все мужики, когда хотят сказать «баба, она и есть баба». А потом произнес:
– Магазин называэтся «Исабилиэ».
– «Изобилие»? – переспросил я.
– Да, «Исабилиэ», – кивнул Марс Рафкатович.
– Спасибо, – поблагодарил я его. – И простите за беспокойство.
– Та нищава, – кивнул добрейший Марс Рафкатович.
Из остальных четверых больных один был не из Измайлова.
– А как вы сюда попали? – спросил я.
– На «Скорой» привезли, – ответил он.
– Что с вами произошло?
– Обдристался весь, – печально отозвался больной. – Диарея, видно, будь она неладна.
– Что вы вчера ели? Припомните, пожалуйста, – попросил я.
– Ну, завтракал я дома яичницей, – начал припоминать больной, назвавшийся Петром Петровичем Зеленовым, – обедал в нашей ведомственной столовой: салат, куриная лапша, рыбное филе с картошкой, чай, а ужинал тоже дома. Ел жареного налима, жирный попался…
– А вы что, и по субботам работаете? – спросил я.
– Девятого я работал, да, – ответил Петр Петрович.
– А налима вы ели со сметаной? – поинтересовался я.
– Нет, – ответил он и с любопытством посмотрел на меня: – А что, все дело в сметане?
– Пока не знаю, – ответил я. – Только предположение.
– Я не любитель сметаны, – сказал Петр Петрович. – Да и майонеза тоже. Жирные все это продукты. А вот молоко полуторапроцентной жирности – его я люблю. Такое, знаете, в картонных литровых коробках. И сохраняется оно намного дольше пакетного, которое скисает на второй день… На ночь всегда стакан такого молока выпиваю. Или кефира обезжиренного.
– А где покупаете? – поинтересовался я.
– В «Пятерочке» обычно. Она прямо напротив моей службы находится. Удобно очень. – Он замолчал, а потом будто что-то хотел сказать, да раздумал. Но я это заметил и спросил:
– Вы что-то хотели добавить?
– Да-а… Но-о… Кое-какие соображения… Не знаю, может, это неважно…
– Говорите! В случае с этими отравлениями важна любая мелочь.
– Ну, хорошо, – не очень решительно
