style="font-size:15px;"> В современном научном мировоззрении доминируют материалистические теории сознания, которые утверждают, что разум не отделён от тела и является продуктом деятельности нейронов головного мозга. Но вышеописанный феномен уже достаточно хорошо иллюстрирует, что наука «ещё далека от окончательного решения вопроса о материальном субстрате психики». [201] Всё, что мы можем наблюдать при помощи специального оборудования – это различные нейронные события при любых проявлениях сознательной активности, то есть корреляции. Такие наблюдения ничего нам не скажут об их последовательности или причинности. Между психическими и нейронными событиями нет непрерывного перехода, а фактически существует полный разрыв.
В рамках материалистических концепций любого толка, хоть маргинальных, хоть «мягких», существует так называемая «трудная проблема сознания» – это проблема объяснения того, каким образом какая-либо физическая система способна порождать субъективный опыт.
Это понятие ввёл в науку Дэвид Чалмерс в 1995 году. В своей книге «Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории» Чалмерс ставит вопрос следующим образом:
«Сознание – величайшая тайна. Это, возможно, наибольшее из громадных препятствий на нашем пути к научному пониманию мира. Физика ещё не завершена, но хорошо понята; биология разгадала многие древние тайны, окружавшие природу жизни. … У нас есть серьёзное основание полагать, что сознание порождается такими физическими системами, как мозг, но мы плохо понимаем, как это происходит или почему оно вообще существует. Как такая физическая система, как мозг, могла бы быть ещё и субъектом опыта? Почему что-то в ней должно показывать, каково это – быть такой системой? Современные научные теории едва ли вообще касаются действительно сложных вопросов о сознании. Дело обстоит не так, что у нас нет детальной теории; мы абсолютно не понимаем, как сознание встроено в природу». [202]
«Неоспоримо, что некоторые организмы являются субъектами опыта. Но остаётся запутанным вопрос о том, каким образом эти системы являются субъектами опыта. Почему когда наши когнитивные системы начинают обрабатывать информацию посредством зрения и слуха, мы обретаем визуальный или слуховой опыт – переживаем качество насыщенно синего цвета, ощущение ноты „до“ первой октавы? Как можно объяснить, почему существует нечто, что мы называем „вынашивать мысленный образ“ или „испытывать эмоции“? Общепризнанно, что опыт возникает на физическом фундаменте, но у нас нет достойного объяснения того, почему именно он появляется и каким образом. Почему физическая переработка полученной информации вообще даёт начало богатой внутренней жизни? С объективной точки зрения это кажется безосновательным, однако это так. И если что-либо и можно назвать проблемой сознания, то именно эту проблему». [203]
