если тот… Ой… За что ей это? Почему так с ней хотят обойтись?
В груди стало тесно. Ком подкатил к горлу и перекрыл доступ воздуха.
Люди! Вы люди вообще?
Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться в светёлке в доме приёмных родителей. Пусть даже в качестве наказания. Просто сидеть у крошечного окошка и любоваться цветущим садом, открывавшимся за ним видом на поле, на далёкий лес. И чтобы никого не было рядом. Никого! Быть одной. Ни от кого не зависеть.
Неужели Бог, о милости которого так много говорила мама Вера, не дарует ей осуществление такого простого желания?
Нет. Она не одна. Парень, наконец, обернулся, оценивающе осмотрел её и стал подходить.
Марина сжалась, плотнее запахивая на голом теле его толстовку.
– Не бойся, – сипло сказал незнакомец, – не трону. Как тебя зовут?
Он присел на краешек кровати. Матрас шевельнулся под его тяжестью, Марину снова заштормило. Она свела брови к переносице, сморщила нос, ловя сосредоточенность. Выдержав «мхатовскую» паузу, заговорила:
– Тебя обещали отпустить, если…
– Не играю по чужим правилам! – резко оборвал её парень. – Уйдём вместе. Я Алексей. А ты?
– Мариийн.
– Что? Как? – тёмные брови взметнулись вверх.
Тут в памяти возник очередной забытый эпизод. Детский распределитель. Супружеская пара выбирает девочек, чтобы увести в семью. Пятилетка жмётся за спинами, из-под ресниц наблюдая за высокой женщиной, у той впалые щеки и прищуренные глаза. Страшно.
Страшно, что заберут. Страшно, что оставят.
Больше всего на свете девочка хочет, чтобы за ней пришёл отец. Настоящий, родной. Она прижимает к груди висящее на прочном шнурке колечко с тёмным камнем и беззвучно шепчет своё имя. Нельзя забывать, ведь, потеряв имя, она никогда не найдёт отца.
Ах, да. Взрослые незнакомые люди, сказали, что он умер. Но, может быть, они ошиблись? Вдруг умер другой дядя – тот, что спал на соседней кровати. Её отец сильный! Он не должен умереть!
– Как тебя зовут, крошка? – чужая женщина успела подойти ближе и наклонилась.
Теперь можно было рассмотреть в щёлочках между веками её серые глаза. Почему-то захотелось верить этому довольно сухому, но не злому голосу.
– Мариийн, – ответила и скромно улыбнулась.
– Хорошо. Я мама Вера, – она распрямилась, беря девочку за руку, и указала на мнущегося у выхода мужчину: – А это папа Коля. Николай, Марину тоже забираем. Оформи всех пятерых.
Так началась жизнь в детском доме семейного типа. Мариийн стала Мариной.
Почему именно это имя вспомнилось сейчас? Она нервно провела рукой по глазам и щеке. Почему? Почему всё так?
– Перстень какой необычный, – шепнул Алексей, – не видел таких.
– А-а-а… – Марина посмотрела на колечко. – Папа говорил, что в безвыходной
