плавать, не могла…
– Да-да. Мистика, так что с Санни в последнее время не ладите? Ты больше тусуешься либо с Филином, либо со мной.
«Тусовки» их ограничивались телефонными разговорами или когда Мистике удавалось улизнуть из многодетной семьи в дом бабушки Оливки.
– Что тут скажешь. Ей сейчас интереснее с парнями зависать.
У Оливки образовался ком в горле, и она сипло сказала:
– С Ромом?
– Ага. Филин тоже с ними как на привязи ходит. Совсем чумной пацан стал. Раньше мы с ним отлично ладили, а сейчас… Как появился на Улицах Ив этот гад Рóман, так Филин как с катушек слетел – глазища под очками расфокусированные, мутно-бледный какой-то, точно когда сливки переборщишь в кофе, вот такой стал. А Санни вообще не узнать – благоухает и светится чудовищнее обычного наша Солнечная Фея. Жалко ребят. Колдун он что ли, этот гад Рóман?
Вопрос был риторического характера. Мистика частенько задавалась такими вопросами, не требующими прямых ответов, или же вовсе каких-либо ответов.
Оливка отодвинула трубку подальше от уха. Мистика так разошлась в раздаче кличек, что Оливке стало тошно.
– Послушай, послушай, Мис…
На другом конце провода раздались ор и возмущения.
– Прости, Оливка. Мать зовет.
– Ничего. Сегодня все равно с бассейном и ночевкой не выйдет.
– А, ну ничего.
Похоже, Мистика уже и забыла о собственном предложении покупаться под луной, потеряла интерес. Оливка даже выдохнула.
– Отбой.
– Отбой, ковбой! – прокричала в ответ Мистика и шваркнула трубку на аппарат.
Долгие длинные гудки из раковины телефонной трубки еще некоторое время транслировались в ушную раковину Оливки. Она не могла дышать. Воздух проникал через рот, сквозь зубы со свистом, потом она положила трубку, провела ладонями по лицу, как будто стирая налипший плотно грим, и откинулась на жесткий матрас. Под потолком носились две жирные зеленые мухи, бабушка на кухне мыла только что сорванный с грядки базилик. Запах заполз в комнату, смежную с кухней и верандой, отогнал мух. Оливка обеляла имя Рома в своих мыслях, боясь признаться вслух в чувствах к нему, тем более Мистике.
– Репейник ты настоящий, дорогая подружка, – на манер бабушки шепотом выговорила Оливка сама себе и закрыла глаза.
***
Неподвижно она стояла среди грядок с зеленью и капустой, пристально всматриваясь в льющийся с темных небес серебристый свет полнолуния. Мимо босых её ног прошмыгнули ящерицы, квакали заблудившиеся на плоских камнях вкруг цветника лягушки. Напитавшись серебристо-темно-зеленым сиянием, она улеглась тут же на землю, на подушки мха щекой, зарылась в траву. От обломанных, примятых стеблей в воздух ударили ароматы мелиссы, базилика, лимонной травы и настурций.
Новенький сон был, словно
