них. Конечно, сначала дело шло тяжело и казалось бесперспективным – он пропускал удары один за другим.
Биться с самим собой – что может быть более утомительным? Это самая мучительная тренировка, но время и упорство делали свое. Cила намерения показала себя во всей красе. С решением вопросов настойчивостью Егоров уже сталкивался и умел с ней обращаться. История с кирпичами явилась открытием этой силы. Экстремальным, неожиданным и полукриминальным, но всего лишь открытием. Значительно интереснее было ее применение в мирных целях.
Пару лет назад в школе сдавали нормативы по подтя-
гиванию.
– Соплю изображаешь? – со вздохом спросил учитель физкультуры, глядя на Вадика, повисшего без движения на перекладине. Егоров неплохо подготовился физически, но турник оказался для него новинкой. Дело было не в слабости мышц, как позже выяснилось, а в их несогласованной работе.
– Иван Сергеевич, что мне теперь делать?
– Будешь приходить сюда каждый день, а лучше три раза в день. Вот также повиснешь на турнике, ну и пытайся подтянуться. Неважно, что не получается, просто пытайся.
Через месяц Вадик уже подтягивался двадцать раз. Через два – делал несколько гимнастических трюков. В институте он первым сдал все зачеты по физкультуре, и его освободили от дальнейших посещений. Так что с законом диалектики, переводящим количество в качество посредством намерения, состоялось не только знакомство, но и продуктивная деятельность.
С умом сложилась похожая ситуация: только его нужно было тренировать не в плане быстрее-сильнее, а в плоскости контроля направленности работы. Оказывается, он мог создать проблему, но мог ее же и убирать из реальности своего восприятия. В свое время на Егорова произвел сильное впечатление поцелуй на крапиве в романе Сартра «Тошнота». Героиня в ожидании такого шага сидела на ней голой попой. И дело было вовсе не в стоицизме, а в смещении фокуса внимания главной героини Анни.
Как она сама произнесла: «На целых двадцать минут – на все то время, что ты меня уламывал, хотя я и без того уже решила тебя поцеловать, на все то время, что я заставила себя упрашивать, – ведь поцелуй должен был быть дан по всем правилам, – я себя полностью обезболила».
Егоров тоже себя обезболил, познав силу концентрации. Ум можно было фокусировать так, что проблема не мучала и не решалась, а просто забывалась. Но кто сказал, что проблемой является не факт ее существования, а всего лишь то, что мы о ней думаем? Не все их можно так решить, но многие, слишком многие… Для остальных есть кирпичи – очень полезные ребята. Тоска никуда не делась из сердца, но теперь ум ее обходил, а новые впечатления студенческой жизни латали пластырями дней эту нелепую, как выяснилось потом, рану. Стало намного легче.
Оставалась еще одна малюсенькая проблема, мешающая вкушать все прелести студенчества – жилье. Дело в том, что они с Исаевым поступили в один институт – педагогический: Вадик – на хим-био, Сергей
