усмешкой и потянулась к глиняной кружке с элем.
Сделала жадный глоток и поставила её на стол, отодвинув так, чтобы я поняла: надо давать знак служанке. На столе не должно быть пустых кружек, примета плохая.
– Служанок уже достаточно. Разве что скальды по дальним владениям заберут.
Я не подавала виду, что понимаю большую часть сказанного. Стояла истуканом у дальнего края стола и ждала указаний с непроницаемым лицом.
Ильма пару раз взглянула в мою сторону, а потом, наклонившись к наперснице, зашептала:
– Мои волки недавно охотились у Чёрных пещер. И принесли немного немало, но бляшку скальда Хеннинга. Ту самую, которую подарила ему досточтимая Лив. Он ещё носил её на поясе.
– Он говорил, что чудом выжил в той схватке с великаном. Они давно не заходили так далеко от Вечного холода.
– Говорил, – Ильма выразительно подняла брови и облизала пересохшие губы. Потом сделала мне знак идти прочь.
Я склонила голову и медленно направилась к выходу из столовой, приказав служанкам убрать всё чуть позже, когда карлы закончат. Чуть замешкалась на пороге, сделав вид, будто споткнулась и теперь осматриваю подол платья, не порвался ли он.
– Я чую такие вещи, – продолжала Ильма. – От бляшки пахло умертвием. Точно говорю, но ты пока молчи.
– Не наше дело, – согласилась Сольхерд, и клянусь, я услышала в её голосе страх. – Славная Лив – потомок первого конунга, она почует, если её скальд вернулся другим. Да и возможно ли такое?
2
– Почитай чужих Богов там, где они сильнее всего. Под Небом другой страны нет места твоим прежним заступникам, – говорила Леди-мать, и снова её лицо омрачалось.
Она вспоминала о своей матери, о том, что поверженная принцесса, моя бабушка, стала жертвой победителя, соизволившего после того, как он насытил свою похоть, сделать её женой.
Бабушка верила своим Богам, молилась им, перед тем, как быть настигнутой захватчиком в разрушенном храме, но Они остались глухи к крикам отчаяния своей самой преданной последовательницы. Мама не рассказывала об этом, но в моменты её душевных волнений я могла читать канву давних событий так ясно, словно сама была их свидетельницей.
Я видела чуть больше, чем знала о том моя всесильная королева-мать. Например, то, что Боги прекрасно слышали мольбы и стоны жертвы, но не вмешивались не потому, что не могли, а потому, что не видели для себя пользы.
Слабые люди, не способные больше вершить не только судьбы других, но и собственную, не были Им интересны.
Когда фигура падала на доску, то Боги сметали её со стола в пропасть безжалостной рукой и обращали взоры к победителям.
Так думать было кощунством, но я знала, что права. Я чувствовала Богов намного лучше тех, кто посвятил им в служении свою короткую жалкую жизнь. Их Сила жила в моей крови, хоть и ослабленная десятикратно, и тем горше мне было осознавать, что ничья жертва для
