там виднелись гнилые коряги. Дальше темнел лес. Зашуршал камыш. В тихом влажном рассвете прозвенел птичий крик:
– Тюю-лии, тюю-лии.
Такой громкий, осязаемый, что поначалу заставил остановиться. А потом, словно петлей, голос опутал Сергея. И потянул за собой. Сквозь серый камыш, через черную вязкую жижу. Сергей кинулся на зов. «Что я делаю?!»
– Где ты? Где? – метался он, черпая сапогами болотистую воду.
– Тюю-лии. «Здесь», – отвечали ему. – «Сюда».
– Иду!
Упал. Вновь поднялся. На руках, по локоть, черная грязь. Где-то мелькнуло красным. Что это? Внутри мерзким зверьком заскреблась тревога. Сергей застыл. Он увидел! И ему стало страшно. Птица с человеческим лицом. Большая, яркая птица с лицом девушки.
«Что-то с мозгами моими не так. Я же вижу птицу, ее оперение, крылья, хвост, но что с головой? Голова человеческая! Так нельзя! Не может быть у птицы человеческого лица!»
«Птичьи» губы вытянулись, из овала рта послышался зов одиночества и тоски: – Тюю-лии, тюю-лии. «Приди, помоги».
– Ты куда пропал? Я все озеро три раза обежал. Думал… утоп…, – Сашка замолчал, с испугом разглядывая друга. Тот стоял весь испачканный, волосы слиплись, глаза белесые, словно мутное стекло. А Сергей словно и не замечал своего состояния.
– Здесь я был. Прошелся малек. Проснулся, дай, думаю, прогуляюсь.
– Малек? Знаешь сколько сейчас времени? – Сашка явно сдерживался, чтобы не наорать. – Что случилось-то?
– Говорю же. Пошел прогуляться. А тут крик. Жалобный такой. Вижу, птица странная какая-то. Не то – сорока, не то – ворона… Только яркая вся. Перья прям переливаются. Мне по первой показалось, что баба на бревне сидит.
– Какая баба? – Сашка уже шел к машине и даже не обернулся.
– Ну, женщина. Только паутинку с глаз смахнул – а ее уж и нет. И птица сидит на бревне.
Санек остановился и внимательно поглядел на Сергея.
– Ладно, поехали отсюда.
С той поездки прошла неделя. Сергея мало заботило, что старый друг ему не верил. Замкнутый и неразговорчивый, он был даже рад этому. Не хотелось никому ничего доказывать. Но воспоминание съедало его изнутри. Ночи. Ночи стали испытанием. Сны. Сны – как туман. На утро ничего не разобрать. Сергею вспомнились призрачные белые полотнища над заболоченным берегом. Птичий крик. «Все повторяется».
Еще одна ночь. Разбуженный каким-то движением, он приоткрыл глаза, включил ночник… и подпрыгнул от ужаса – на кровати, совсем рядом, сидела страшная птица и глядела него. Девичье лицо казалось бледным и размытым. Ярко-красные губы уже вытянулись в трубочку. Сергей не стал ждать, резко махнул ногой, пытаясь скинуть мерзкую тварь, но нога прошла сквозь воздух. Видение исчезло. Он откинулся на подушку и зажмурился, сдерживая слезы.
– Серег, зайди, – на площадке стояла соседка тетя Марина. Понурый Сергей зашел
