даровал ему титул «шахзаде», то есть принца. По пути Калияни уточнила у Сурайи, почему сына два, а невестки три…
– У падишаха был еще один самый старший сын, но он умер в походе от заражения крови…
Девушка поняла и выказала печаль.
– А вдова может снова выйти замуж? – решила поинтересоваться она.
– Может… Аллах разрешает, – поведала помощница.
– А в индуизме жена предана мужу и после его смерти носит траур до конца дней. Вдова может уйти служить в храм или даже совершить обряд «сати», – делилась госпожа.
Сурайя поинтересовалась, что такое «сати».
– Это самосожжение вдовы…
Помощница пришла в шок от столь чудовищного обычая.
– Не дай Аллах такого… – прошептала она.
Калияни вошла в сад. Женщины и девочки сидели в образованном кругу, играли музыканты, среди них женщина и евнух. А в центре танцевали несколько женщин. Сурайя шепнула, что та, на которой зеленый роскошный кафтан, – любимая дочь падишаха Ша̀хия, а вторая – его пятая жена, на вид средних лет.
– Хабиба-бегум Сахиба прибыла, – пояснила для всех Сурайя.
Разглядывание вновь напрягало Калияни, благо подошла Малика и повела подружку за руку присесть возле нее. С другой стороны сидела Суфия и уважительно поприветствовала. Девушка ответила тем же, в том числе для всех. Танцующие кружились, извивали руками и даже качали бедрами. Сидящие хлопали в ладоши, кто-то пел. В руке Шахии был звенящий бубен, которым она умело трясла. Служанка поставила возле Калияни блюдце со сладостью, девушка немного расслабилась. Среди всех отсутствовала Нур.
– А что это за девочки и юные? – полюбопытствовала Калияни у Малики.
– Это дочери и племянницы падишаха… – ответила та и добавила: – Две девочки – внучки падишаха от старшего сына с его первой женой, которая скончалась при родах…
Калияни обратила внимание, что вдова умершего сына падишаха, то бишь та, что стала новой женой после смерти первой, одета, как все, в цветастый кафтан. Малика пояснила, что траур по мужу у Рухани уже закончился, вдобавок у них нет какого-то обязательного цвета для траура, можно носить белое или черное, или лиловое, но не яркие наряды и украшения.
– Хабиба-бегум Сахиба! – вдруг кто-то громко обратился.
Калияни не сразу отреагировала, ибо не привыкла к новому имени. Ее тихонько коснулась рукой Малика и намекнула. Тогда девушка навела взор на Рухани. Вдова сына падишаха добавила:
– Вы ведь были индуской… может, станцуете нам что-нибудь индийское?..
Малика поддержала, ей тоже было интересно увидеть.
– Я, право, не очень хорошо танцую… – замешкалась Калияни.
Однако многие захлопали и просили выйти. Девушка выдохнула, затем встала в круг.
– Можно, пожалуйста, просто звуки барабанного инструмента… – обратилась она к евнуху, держащему ударный.
Калияни подвела ладонь к виску, второй обвела лицо,
