догадался я.
– Строкатое (разношерстное) у нас воинство. Рыцарские (законы чести) законы соблюдают, да не туда смотрят, когда глаза на небо поднимают…
Я усмехнулся. Не понять осторожного Рушайло было несложно. Казаки из куреня явно не вписывались в привычные рамки и бога, как того хотели некоторые, не почитали. Из-за этого у Станислава и не только у него были проблемы. Никто никого, конечно, не упрекал, но упрямый казацкий характер явно мозолил глаза некоторым «пастырям». Впрочем, это было только начало, присказка. Сказка же началась сразу же после того, как я с сыном прибыл в казацкий лагерь, расположенный совсем рядом с Базавлуцкой Сечью. Располагался он на одном из многочисленных днепровских островов. Тут даже дубы росли, что было добрым знаком.
Встретили меня радостно. Атаманом среди двух десятков казаков был Николай Пластунець, широкоплечий и тямущий (сообразительный) казак роста чуть выше среднего. Его заместитель – Иван Кулеба, по-братски обнял меня, приговаривая:
– Пришел-таки к нам, как и обещал, не забыл хлопцев. Тут у нас не только шалаши, даже хатинки (домики) есть. Все, как ты говорил, сделали. И до берега недалеко. Что тут плыть?
Жестом Иван указал на привольно текущие воды Днепра, неторопливо несшего свои воды в Черное море.
– Татар замечали или кого-то из разведчиков?
– Вокруг нашего места точно за три последних дня никого не было, – поразмыслив, сообщил Иван. – Но, сам знаешь, ничего утверждать нельзя…
– И каково оно быть оркуном (предводитель казацких батек, который избирался в кругу характерников на два-три года)? – неожиданно спросил меня Николай.
Я слегка прищурился. Мне показался несколько странным такой вопрос, но не ответить я не мог.
– А что, я казаком перестал быть или власть какую-то особую получил?
– Оно-то так, но все-таки, говорят, что у оркунов особая сила, – возразил Николай, искоса поглядывая на меня, как бы ожидая моего подтверждения.
– Сила? Какая сила? Ничего особенного, тренируйся и у тебя все получится.
– Это ты, батька, загнул, – сразу же вклинился в беседу Иван. – Ты же каждый день не тренируешься, а нас убеждаешь в том, что не делаешь сам.
– Так я по-особому живу, а это и есть тренировка. Надо же знать, как тренироваться.
И тут Иван, желая проверить меня, совершил ошибку. Он хотел резко выхватить саблю из-за пояса, но сделать это не смог, так и замер, слегка открыв рот.
– Что, не пускает? – участливо поинтересовался я.
Ответить Иван не смог, зато все понял Николай и тихо засмеялся. За ним засмеялись казаки, находившиеся рядом. Уж очень комичен был вид Ивана.
– Оце (вот это) так проверил. На тебя что, трясця напала или ты закляк (замер), как будто тебя заворожили?
Иван между тем ответить не мог. Вместо него это сделал я:
– Сейчас попустит. Но ты сам виноват. Не надо было за саблю хвататься.
– Силен ты, – почти шепотом откликнулся Иван. –
