мусор. Через несколько секунд Демидин увидел склонившееся над ним румяное лицо красавца-майора, похожего чем-то на лицо солиста хора Генерального штаба. Неподалёку стоял армейский автомобиль.
– Здравствуйте, дорогой Константин Сергеевич! – любезно сказал майор, вынимая изо рта Демидина кляп.
– Здравствуйте… – затёкшим языком прошамкал Демидин.
– Майор Скуратов, называйте меня Альберт Викторович, – представился майор, сгребая с Демидина мусор.
– А где же… Наина Генриховна? – ляпнул Демидин.
Ещё не договорив, он увидел её тело.
Старуха лежала лицом вверх. Нежные, как тополиный пух, седые волосы колебались на маленькой голове от дуновений ветра. Выцветшее платье задралось, приоткрыв худые, обутые в рваные солдатские ботинки ноги. На её груди алело пятно.
Демидин отвёл глаза.
– Наина Генриховна нас покинула, – грустно сказал майор Скуратов, оглядывая Демидина с наглым хозяйским интересом. – Углубилась, так сказать… в иные миры. А мы пока что останемся здесь, Константин Сергеевич, – продолжил он, хватая Демидина за руки и таща его к машине.
– Камушек здесь, извините… Колючечки, – кряхтел Скуратов, не переставая улыбаться.
Но Демидин был уверен, что кусты, больно расцарапавшие ему лицо и шею, можно было бы и обойти. Скуратов внушал ему куда больший страх, чем Наина Генриховна.
Извиняясь за неудобство и ёрничая, Скуратов швырнул Демидина на заднее сиденье и оставил лежать в унизительно нелепой и неудобной позе. Демидин не осмелился возражать. Закряхтел мотор, и машина помчалась куда-то, подпрыгивая на кочках. Демидин видел только клочок неба в дребезжащем заднем стекле.
Через несколько минут они въехали в какое-то огороженное место. Константин Сергеевич заметил бетонный забор с колючей проволокой и вышку, на которой сидел охранник. Проехав ещё немного, машина остановилась, и к ней кто-то торопливо подбежал.
– Хрусталёв! – сказал Скуратов.
– Я! – молодцевато ответил голос.
– Не ори! – прикрикнул на него Скуратов. – Тащи мешок и носилки.
– Есть, – произнёс голос уже потише.
Скуратов, перегнулся к Демидину через сиденье.
– Не хочется вас беспокоить, однако… – проворковал он и ударил Демидина по голове пистолетом так, что тот потерял сознание.
Ефрейтор Суриков, будущий гном
Константин Сергеевич очнулся в пыльной, похожей на складскую комнате с небольшим, закрытым решёткой окошком. К стенам были привинчены широкие полки, на которых лежали ящики, папки с надписями «Дело №__», запыленные колбы, термометры, рваные портфели и другая дребедень. На полу валялась пара пустых бутылок. На одной из полок стояла мутная от пыли стеклянная банка с просунутым внутрь комом измятых денег. Рядом валялись полуразобранный пистолет, самоучитель английского языка и несколько пожелтевших журналов «Вопросы коммунизма».
