что вы собирались с ним делать, когда его у меня выпрашивали? – немного раздражённо спросил Скуратов.
– Мне сказали спросить – я спросил, – сказал Многожён Шавкатович. – Курултай сказал – Многожён сделал.
– Пусть ваш курултай и разбирается, – сказал Скуратов.
Многожён Шавкатович сморщился и пожевал губами.
– Сколько, говоришь? – наконец спросил он.
– Как договаривались, – повторил Альберт Викторович, и облизнувшись, написал в воздухе пальцем пару ноликов.
Многожён Шавкатович считал нолики, шевеля губами.
– Дорого, – вздохнул он.
– Что за шутки! – возмутился Альберт Викторович. – Вы же меня сами уговаривали!
– Не обижайся, дорогой, я же не говорю «нет», – заторопился Многожён Шавкатович, округляя глаза. – Но, честно тебе скажу, – продолжил он, хлопая себя по гулкому животу, – «да» я пока тоже не говорю. Подумать надо. Понимаешь, он дохлый какой-то, я его куплю, а он умрёт.
– Ничего он не дохлый! – возмутился Скуратов.
– Не сердись, Альберт Викторович, немножко подумать надо. Сердце у него горит, шум, дым из него, огонь, мне даже плохо стало! Немного подумаю и сразу скажу «да». Я, если говорю «да», – взвинчивался он, – всё делаю, понимаешь? Многожёна все знают. Нью-Йорк знает! Тегеран знает! Ташкент знает! – почти кричал он, пятясь к выходу. – Скоро скажу!
– Уж поторопитесь, Многожён Шавкатович, – процедил Альберт Викторович, запирая за ним дверь.
Когда шаги Многожёна стихли в коридоре, он зло сплюнул на пол.
– Каков мерзавец!
– Послушайте, – с тоской начал Демидин, – что здесь происходит? Почему я на этом дурацком складе, а не в госпитале?
Скуратов немного приободрился и поправил фуражку.
– Дело ваше, дорогой Константин Сергеевич, поросячье, как вам, наверное, уже объяснила незабвенная Наина Генриховна. Но из гуманных побуждений я вам кое-что расскажу. Тем более что мы с вами как бы коллеги.
– Так вы тоже из КГБ? – заволновался Демидин. – Из какого отдела? Могу я связаться с генералом Лаковым?
– Тороплюсь, тороплюсь ответить на ваши вопросы, – усмехнулся Скуратов. – Не совсем из КГБ. С вашим генералом Лаковым вы связаться не можете.
– Что значит не совсем из КГБ? Понимаю… вы из «Аквариума», – понизив голос, сказал Демидин.
«Аквариумом» называлось Главное разведывательное управление Генерального штаба, которое было засекречено даже больше, чем КГБ.
– Мне нужно в госпиталь, – сказал он. – Вы же видите, мне необходима медицинская помощь, я почти парализован.
– Это у вас пройдёт, – отмахнулся Скуратов.
– Если вы из «Аквариума», требую немедленно сообщить обо мне моему начальству.
– «Требую»! – Скуратов возвёл глаза к потолку и покачал головой. – Вы не в санатории. О том, что я вас нашёл, здесь не знают. И не в наших с вами интересах, чтобы узнали, поверьте. Меня разжалуют, а выше
