– полдня, не меньше.
Предварительно Маня накупила на станции разных дешевых семян в пакетиках – укропа, петрушки и чего-то там еще – все, что всучила ей продавщица. И посадила, как ей казалось, по всем правилам. Укроп разбросать – чего там!.. Дело нехитрое. Регулярно поливала. И очень ждала, что получится, «юным мичуринцем» исследуя каждый день обстановку на грядках. Ей было ужасно любопытно – то, что уже слегка вылезло – это что? И где остальное?
Оптимистично настроенный Леша с крыльца рассматривал возвышающуюся над грядками, крайне недоброжелательную Манину «спину», которой та демонстративно к нему повернулась.
… Молчит. Пашет. Ей не до глупостей.
«Вид сзади» в таком ракурсе был не лишен определенной приятности, что Леша уже привычно про себя отметил и хмыкнул. И хотел было сменить волну, на которой зазвучало нечто тягомотное, покрутил рычажок, но вернулся обратно – «Дорожное» передумало и выдало бойкий сингл.
Леша встрепенулся и прибавил звук, мило поглядывая в сторону грядок, как бы по товарищески предлагая насладиться вместе.
Маня тоже малость встрепенулась, неловко дернув рукой, зацепив лейку, потеряв равновесие и чуть не свалившись.
… Приемник этот она ненавидела. И Лешу заодно – когда тот его слушал.
С приемником – будь он неладен! – получилось так.
Этот черный допотопный радиоприемник Леша обнаружил на веранде, на запыленном и слегка подернутом паутиной подоконнике – там валялось полно всякой всячины.
Покопался в нем и два дня ныл, выклянчивая у Мани батарейки.
Повздыхав, Маня уступила и купила ему на станции батарейки. Сочла, что ему, как любому мужчине, все-таки необходимы какие-нибудь «игрушки». Но про себя лелеяла тайную мысль, что реанимировать эту «древность» все равно невозможно.
Оказалось – возможно.
И Маня прокляла все на свете.
Леша слушал «убойный музон» на коротких волнах – в FM-диапазоне, со знанием дела заметил довольный Леша. Приемник хрипел, сипел и кашлял – как сам Леша в первые дни «болезни».
Но Лешу это не смущало.
Маня держала себя за человека культурного и интеллигентного и терпеть не могла попсу, рекой льющейся с «коротких волн».
А уж так называемый «русский шансон» – эта дешевая смесь блатняка с цыганщиной, по ее мнению – был ей особо омерзителен и буквально заставлял страдать.
Потому что Леша сильно его уважал и постоянно отлавливал, шастая за Маней по дому и участку.
Доведенная до отчаяния Маня сначала было расфыркалась и вскипела – типа, она у себя дома, а не наоборот в конце концов. Но быстро одумалась и приняла, как ей казалось, справедливое решение: Леша может слушать то, что ему нравится, но только на участке, а в доме – нет.
То есть произвела разграничение территории – на свою голову. Это была жестокая ошибка, но переиграть было уже неудобно, да и не получалось,
