собаку-ищейку.
– Ищейку, да? Мне казалось, скорее на милого лабрадора.
– На пуделя, – парировал Энг.
– Отстань! Никакой я не пудель.
И мы принялись издавать собачьи звуки, выть и гавкать, а ещё показывать всякие щенячьи трюки, пока я не вспомнил: я не пёс, а поэт, и необходимо срочно записать стихотворение, покуда оно ещё держится в памяти.
– Сядь, – сказал я.
Энг сел. Может, когда я вырасту, из меня получится неплохой собачий тренер.
– Печатай. – Эту просьбу он проигнорировал. – Быстрее, пока я не забыл!
– Я тебе не раб тут, – возмутился Энг и неподвижно уставился в монитор. Он может быть реально упрямым, когда хочет.
– У тебя в принтере есть бумага?
– М-м-м? – промычал он, рассматривая страницу какой-то девчонки в «Фейсбуке».
– Э-э-энг! – взмолился я. – Это вопрос жизни и смерти!
Он отвёл голову от компьютера и повернул ко мне. (У него был крутящийся стул, если вдруг вы вообразили себе странноватого испанского пацана с головой, вращающейся на 360 градусов с помощью специального шарнира в шее.)
– Чьих жизни и смерти? – поинтересовался он.
– Моих, – пояснил я и, прежде чем Энг отвернулся обратно к монитору, добавил: – Я сделал это. Я написал стихотворение для миссис Грей.
– Для миссис Грей! Ты теперь в неё влюблён?
– Нет, придурок. Оно о Люси, но для миссис Грей.
– Ты собираешься отдать училке поэму, посвящённую Люси? – Энг выглядел взволнованным. – Не кажется ли тебе, что она тебя поймёт неправильно?
– Ха-ха, смешно. Она думает, что я поэт, помнишь? Ну слушай, это займёт не больше минуты.
Энг простонал, но всё-таки склонился над клавиатурой.
– Ну я же просил, никаких стихов, но окей, так и быть, – пробубнил он.
Я откашлялся и гордо произнёс:
– Если бы она была моей.
Выдержал театральную паузу.
Энг снова повернулся ко мне:
– Это всё, что ли?
– Это, – ответил я презрительно, – заглавие.
И затем я прочитал всё стихотворение от первой до последней строчки. Энг стучал по клавишам, даже ни разу не хмыкнув и не прихрюкнув: говорил же вам, что получилось круто! Когда мой друг закончил, он распечатал копию, и мы оба внимательно рассмотрели готовый текст:
Если бы она была моей,
Мои глаза б горели сильней.
И я бы пел-напевал
И гордо-прегордо шагал.
Если бы она была моей,
Мне стало бы теплей.
Я бы без конца танцевал
И нищим в метро подавал.
Если бы она была моей,
Я бы в сомненьях не жил,
Подошёл бы и всё объяснил,
Если бы она была моей.
– Какое-то оно ну такое кривое, – заключил Энг.
– И вот так ты говоришь о моей
