style="font-size:15px;"> В тот момент мы делали коллажи, так что на столе лежала куча всякого хлама, и Энгу пришла в голову гениальная идея приободрить меня с помощью эксперимента. Какого? Засунуть полную ложку чего-нибудь нам обоим в рот. Я выбрал песок, а он – блёстки. Да-да, само собой, мы проверили предварительно, что песок и блёстки не токсичны. Мы ж не полудурки! Задачей нашего исследования было выяснить, как долго мы сможем удерживать эти субстанции в полости рта, пока та не заполнится слюной и нам не придётся всё выплюнуть. Кто первый не сдержится – проиграл.
Мы только-только начали, когда Богиня решила подойти ко мне со своей фирменной еженедельной усмешкой. Но знаете что? Усмешки-то не было! Она просто улыбнулась, протянула мне руку и произнесла: «Вот. Ты обронил это».
Разве это не самая романтическая вещь, которую вам доводилось слышать? Я был так рад, что она вообще со мной заговорила, что даже не заметил, как она села на парту. Скосив на неё глаза, я попытался сказать что-то, но, поскольку во рту был песок, это было не так-то легко.
– Э, м-м-м, Лусы, – получилось у меня. – Гм. Шпашыба.
Я замолчал.
Она уставилась на меня.
Я почувствовал, что задыхаюсь.
Тогда-то я и проглотил небольшую часть слюнно-песочного коктейля (абсолютно тошнотворная штука, не рекомендую вам её). Я подавился, попробовал сплюнуть, запаниковал.
Что, если я задохнусь до смерти? Стоила ли любовь такой жертвы? Представьте надпись на моей могиле:
Здесь покоятся бренные останки Филипа Райта, который трагически погиб, наевшись песка, когда скрывался от женщины, которую любил
Я крепко сжимал зубы, но струйка слюны всё равно просочилась в уголке рта. И тут всё. Я не мог сдержаться. (Инстинкт самосохранения и желание вдохнуть определённо сильнее стремления выглядеть круто.) Я раскрыл рот, чтобы вдохнуть, но из-за этого подавился ещё раз, уже по-серьёзному, – и язык мой сам собой выбросил на волю покрытую слюной песчаную котлету. Прямо на ногу Люси.
Котлета эта была ну очень похожа на небольшую какашку. Люси, потрясённая, разглядывала её.
Я постарался что-то произнести, но с остатками песка во рту это было всё равно сложно. Удалось выдавить одно слово: «Брашты».
– Вот так всегда, – ответила она. – Я только хотела помочь.
Она поправила свои золотистые божественные локоны и надменной походкой удалилась.
Энг тем временем, умирая со смеху, выплёвывал блёстки на бумажное полотенце.
– Классный ход! – воскликнул он. – Так ей язык ещё никто не показывал! Ждо-о-о-о-орава!
– Бажалста, – пробубнил я, – у мена болный рот бешга, а Богына Лусы думат, я багажал ызык!
– Баклажан? Ты и правда бросил ей песочный баклажан! – не унимался Энг.
– Што ды за друг!
И теперь уже мы оба ржали как кони.
Только в этот момент я обратил
