искал в глазах людей –
Был мрачный дом
С колоннами из статуй Смерти.
Я ж всё любил, как добрый сын Земли,
Чужая боль была своей больнее –
Я заклят был не расставаться с нею
Ни средь друзей, ни от друзей вдали…
Когда я ехал в Зурбаган,
Портрет угрюмый в окоёме тёмном,
Как маятник, качался на стене,
Казалось мне –
В тревоге неуёмной
За нашу жизнь – вселенский балаган.
Когда я ехал в Зурбаган…
Во тьме любых времён,
В толпе любых народов
Запрятан голос труб
В немыслимый наряд.
На уголках знамён
Спасается свобода,
И уголками губ
Об этом говорят.
Пусть звон, пусть стон –
Не подавайте голоса,
Пусть фарт рекой -
НЕ задирать носы!
Просвет погон
Иль на одежде полосы,
И никакой
Нейтральной полосы.
Две правды ждут –
Ату! – друг с другом боя,
На их смертях
Султан ведёт игру.
Венки падут,
Оставив под собою
Кому – цветок в кудрях,
Кому в виске дыру….
В гостинице скрипит входная дверь,
Экран забит чужими «пуркуа»,
Разбили букву «е» в табличке «Тверь»
И написали мелом букву «а».
Сосед храпит и ус во сне жуёт,
Во сне легко, хоть пей, хоть застрелись.
А в косяке двери сверчок живёт –
Легко на жизнь ругаться из щели.
В окне как будто вечность и покой,
Вглядишься – не заря, а лишь заход,
Загон, завал, зарок, загул, запой, -
Две ночи день ведут на эшафот.
Для чая нет ни сил, ни кипятку,
Да и стакан от «Шипра» не отмыть,
И новый день придёт с «кукареку»,
Чтоб на гору кровавую уплыть…
С набитым ртом ни спеть, ни закричать,
Ни вспомнить нужный жесть благодаренья,
И где уж там – читать стихотворенье,
Тем более – его писать!..
Я искал себя везде:
В красках замшевых заката,
В набегающей грозе
Рифм, придуманных когда-то,
У рычащего станка,
В поле с граблями,
Среди тех, кто всё скакал
Танец с саблями.
На туристских шабашах
В складках спальника,
В корифеях, в корешах
У начальника.
В громкой ругани, в сетях
Драк
