раздумья прервало появление владельца заведения, вышедшего из двери крохотной конторки и вытиравшего руки какой-то тряпкой. Это был анемичный блондин, несколько флегматичный, с не лишенным привлекательности лицом. При виде нас в его светло-голубых глазах вспыхнула робкая надежда.
– Уилсон! Привет, дружище! – воскликнул Том, весело хлопнув его по плечу. – Как дела?
– Грех жаловаться, – несколько неуверенно ответил Уилсон. – Когда же вы продадите мне машину?
– На следующей неделе. Мой человек как раз этим занимается.
– Что-то долго он занимается, а?
– Ничего не долго, – холодно отрезал Том. – А если вас это не устраивает, я, наверное, продам ее где-нибудь еще.
– Я вовсе не это хотел сказать, – начал торопливо объяснять Уилсон. – Я просто хотел…
Он умолк, а Том обвел гараж нетерпеливым взглядом. Потом я услышал шаги на лестнице, и через мгновение в дверном проеме появилась крепко сбитая женская фигура, заслонив свет, шедший из конторки. Она была лет тридцати пяти, чуть полноватая, но двигалась с особой чувственной грацией, свойственной немногим полным женщинам. Ее лицо, выделявшееся на фоне синего в горошек крепдешинового платья, не отличалось ни красотой, ни правильностью черт, но вся она лучилась такой энергией, словно постоянно пылала внутри. Женщина лениво улыбнулась и прошла мимо мужа, словно это был призрак, после чего поздоровалась с Томом за руку, глядя ему прямо в глаза. Облизнув губы, она, не оборачиваясь, бросила мужу тихим, хрипловатым голосом:
– Хоть стулья принеси, видишь, людям сесть негде.
– Конечно, конечно, – засуетился Уилсон и поспешил в конторку, мгновенно растворившись на фоне бетонной стены. Светло-серая пыль въелась в его некогда темный костюм и светлые волосы так же, как она въелась во все вокруг – кроме его жены, шагнувшей к Тому.
– Хочу тебя увидеть… подольше, – тихо, но твердо прошептал Том. – Поезжай следующим поездом.
– Договорились.
– Встречаемся внизу у газетного киоска.
Она кивнула и отпрянула от него как раз в тот момент, когда в дверях конторки показался Уилсон с двумя стульями в руках.
Мы отошли подальше по дороге, чтобы никому не попасться на глаза, и стали ждать ее. До праздника Дня независимости 4 июля оставалось несколько дней, и серый от пыли худенький парнишка-итальянец ставил сигнальные петарды вдоль железнодорожного полотна.
– Ужасное место, а? – сказал Том, нахмурившись в ответ на взгляд доктора Эклберга.
– Жуткое.
– Так что ей на пользу иногда сматываться отсюда.
– А муж что – не возражает?
– Уилсон? Он думает, что она ездит в Нью-Йорк проведать сестру. Он такой тупой, что сам не знает – жив он или мертв.
Вот таким образом Том Бьюкенен, его подружка и я вместе отправились в Нью-Йорк – точнее,
