style="font-size:15px;"> – Нас перестанут принимать в свете…
– Меня и до того не принимали.
– Ты упрямая.
– Я, между прочим, замуж в кои-то веки собралась, а ты мне тут чинишь препятствия. – Евдокия легла на живот, так сподручней было его разглядывать. – Волкодлак и… волкодлак… зато если с волчьей кровью, то однолюб… сам говорил…
– Когда?
– В поезде!
– Так мало ли что я там говорил! Переволновался, вот и нес всякое…
Улыбается. И улыбка – вполне себе человеческая, а что клыки слегка выглядывают, так это на луну.
– С чего это ты там переволновался?
– А не помнишь? Ты меня крендель украсть заставила!
– Я заставила?!
– Ты. – Лихо щелкнул по носу. – Прямо-таки потребовала… мол, не принесешь крендель, не будет разговора…
Врет, не так все было! Но возмутиться Евдокии не дали.
– Ева… значит, не передумаешь?
– А тебе хочется, чтобы я передумала?
– Нет, я… боюсь, что ты передумаешь.
– Не бойся. Не передумаю. Ты на мне женишься. И мы будем жить долго и счастливо… а если вдруг слухи пойдут, то и леший с ними. Уедем из Познаньска… в Краковель, у маменьки там дом… но мы лучше свой купим, где-нибудь за околицей, чтоб любопытных поменьше. С подвалом и цепью…
– Зачем?
– Тебя сажать стану, ну если вдруг на полную луну выть вздумаешь. А шерсть и вычесывать можно… я слышала, что собачья шерсть очень теплая, из нее еще пояса вяжут, от ревматизму.
– Жестокая!
– Практичная. Представь, какой прибыток! Тебе-то ничего и делать не надо, сам порастешь…
Он не выдержал, рассмеялся, должно быть представивши, как сидит на цепи, а Евдокия с крупным овечьим гребнем шерсть дерет, приговаривая, что та нынешней луной особо длинная и хорошо блестит…
– Опять же на охоту тебя выпускать можно будет…
Смеялся тихо, но на душе от смеха его становилось радостно.
– Практичная… как есть практичная… – Лихо прижал к себе. – Замечательная…
Успокоился.
И лежал, разглядывая потолок, молчал, но молчание в кои-то веки было не тягостным. Евдокия не мешала, она сама пыталась представить будущую их жизнь, настоящую…
Какую?
Какую-нибудь, хорошо бы счастливую… имеет же она, Евдокия, право на счастье? Княгини из нее не выйдет, это точно… и что скажет Тадеуш Вевельский о такой невесте? Не обрадуется… или напротив? Дела-то семейные, Лихо сам признался, идут плохо; а за Евдокией деньги стоят… и значит, примут. Деньги точно примут, а вот ее…
…если подумать, то купеческая кровь в чем-то сродни волкодлачьей. Вреда-то от нее нет, а стыдно… нет, прочь такие мысли.
Лихо не позволит обидеть.
Ему Евдокия верила.
– Мы виделись-то с большего летом… Беса в имении держали… он же лет до шестнадцати вовсе
