style="font-size:15px;"> Джуда дернулся вперед:
– Пойдем с ними…
– Нет, – остановил его Лазарь. – Сначала посмотрим.
Компания добралась до машины с надписью «ВЫХОД», и мужчина нетерпеливо забарабанил кулаком в боковое стекло. Минуту ничего не происходило. Потом водительская дверца открылась, и из «Ниссана» вынырнуло наружу трое охранников, вооруженных охотничьими ружьями и карабинами.
Один из них наставил сдвоенный ствол на мужчину.
– Руки вверх, – приказал он, взводя оба бойка. – И отошел на три шага.
– Папа? – сказал один из мальчиков, когда отец отпихнул его от себя и попятился. – Папа!
– Серж, осмотри детей, – приказал второй охранник.
Пока первый держал на мушке отца, второй сканировал дулом пространство перед супермаркетом.
– Они целы и невредимы, – сказал мужчина в окровавленной гавайке. – Только я…
Третий охранник закинул карабин на плечо и принялся задирать мальчишкам майки и спускать до колен шорты.
– Нормально, – сказал он.
– Возьмите только детей, – взмолился отец, отступая еще дальше. – За себя не прошу.
Старший из мальчишек сообразил все первым. Попытался сделать несколько робких шагов навстречу отцу, но один из охранников грубо дернул его за шиворот обратно. Мальчишка расплакался. Младшие братья не до конца понимали, что заставило того удариться в слезы, но все-таки уловили общее настроение и сразу подхватили. Через секунду три тонких голоска слились в пронзительное бесконечное «Папа! Папа!», перемежающееся плачем.
Мужчина в окровавленной гавайке отступал спиной, пока не исчез из виду. Детей спешно запихнули в машину, и улицу снова окутала тишина, как будто ничего и не было. С той стороны забора нашли очень быстрый способ заткнуть детям рот.
Лазарь не сразу заметил, что Яника плачет.
– Пацаны будут жить, – обратился он к ней, а сам подумал: «Вряд ли долго и вряд ли счастливо, но этого никто никогда не узнает, так что все сомнения лучше оставить самим мальчишкам». – Долго и счастливо. Слышишь?
Ее всхлипывания почему-то жутко раздражали.
Джуда напряженно молчал. То ли был сражен неприятной сценой у входа в «Гризли», то ли просто не знал, что сказать. А Яника все плакала и плакала. И не могла успокоиться.
Когда слушать ее дальше стало невыносимо, Лазаря вдруг осенило:
– Девять из десяти… – выдохнул он, чувствуя, как пот под майкой становится очень холодным.
– А по мне, так на семерочку, – не понял Джуда.
Наверное, Лазарь слишком выразительно посмотрел на него, потому что лицо белобрысого посерело:
– Я чего-то не догоняю?
– Мы никуда не идем, – отрывисто сказал Лазарь. – Надо возвращаться.
– Это шутка, да?
– Шуткой было бы назвать тебя зоофилом. А мы уходим.
