style="font-size:15px;"> – Почему ты до сих пор не перевоплотилась?
Яника покачала головой:
– Не знаю.
Лазарю не требовался ответ на этот вопрос. Хозяин инсона редко подчиняется установленным им же правилам – это и отличает его от остальных. Чаще всего в этой уникальности скрыт ключ к победе в Игре.
– Ты знаешь, кто он такой? – спросил Лазарь из дальнего угла комнаты.
Удивительно, но Джуда каким-то образом оказался рядом с ним. А ведь еще утром невозможно было представить, что уже к обеду, будучи втроем в одной комнате, он будет держаться ближе к нему, чем к ней.
– Сосед из четырнадцатой – знаешь его?
Рыжая голова снова помоталась из стороны в сторону.
Она врала. Возможно, неосознанно, но врала. Даже законченные шизофреники знают, что означают их галлюцинации. Ну, или, по крайней мере, думают, что знают.
Джуду грызли те же сомнения:
– Я ей не верю. Как ей теперь вообще можно верить?
Верить нельзя никому. Ни теперь, ни потом – никогда. Лазарь повторял себе это изо дня в день, перед сном и после сна, и все равно попался. Поверил, как последний идиот, потащил ее в лагерь, хотя все указывало на то, что ей там не место. И вот к чему это привело. Кто знает – может, лучше было вообще остаться дома? Не плясать под дудку Ведущего, не усугублять и без того шаткое здоровье этой несчастной девочки. С другой стороны – зачем тогда вообще Играть?
– Я никого не держу, – шмыгнула носом Яника. – Вы оба здоровы, вас они пустят без проблем. Мальчишек же пустили.
– А ты, стало быть, собралась стать кем-то вроде их папаши? – уточнил Лазарь.
Яника обернула распухшее от слез лицо, и Лазаря передернуло – миловидные черты исказила гримаса ненависти.
– А ты, вообще, что тут делаешь?
Голос звенел презрением и злобой, но Лазарь сомневался, что эти чувства она адресовала ему. Его преследовало ощущение, что и то и другое девчонка испытывает нечасто, а адресует кому-то – и того реже.
– Чего сюда с нами притащился? Катился бы в свой расчудесный лагерь и балдел там за баррикадами. Глядишь, и сухарями накормят до отвала, и забинтуют как надо. Не понимаю, чего ты с нами возишься?
– Присмотрись ко мне внимательней. Думаешь, славные ребята из лагеря делают заборы крови для тестов в своей передвижной бактериологической лаборатории? Подумай сама: пройти фейсконтроль у тамошних церберов мне точно не светит. – Лазарь указал на многочисленные царапины и ссадины. – Ты вруша, а я реалист, как видишь. Кстати, свое «спасибо» за откровение про отца я беру обратно, если не возражаешь.
– Бери, не жалко, – отмахнулась Яника и переметнулась на Джуду: – Ну, а ты?
Парень смотрел на нее долгим придирчивым взглядом. Так смотрит миллионер на картину Люсьена Фрейда[1], раздумывая – купить не купить. От Джуды по-прежнему исходило то самое сияние совершенства, которое Лазарь заметил утром. Возможно, за последние
