дремучих лесов в дремучем прошлом.
Делать нечего. Словно потерянный пёс, он сделал пару кругов по комнате, притулился в углу и закрыл глаза. Вскоре понял, что замёрз, поднялся и подошёл к мужику.
– А чего так холодно?
– Щелей много. Надо бы мхом заделать, да никак не собраться.
– А печка?
– Дров нетути.
– Да во дворе полно хворосту, – рассердился Санька.
На него дома тётка вечно ворчала, что он лодырь и нужно сто раз сказать, чтобы прибрался хотя бы у себя в комнате, но хозяин избушки, похоже, вообще ничего делать не хотел.
– Сходить некому, – прохрипел рыжий. – Болею я. Лихоманка.
– Странная болезнь, никогда о такой не слышал. Ладно, лежи. Сам займусь.
Санька выскочил во двор и набрал ворох сухих веток.
Дальше всё почему-то пошло наперекосяк.
Вернувшись в избу, он попытался разрубить длинные ветки обнаруженным под лавкой тупым топором и едва не угодил себе по ноге. Пришлось просто затолкать их в печь, обломав тонкие концы.
– Чем разжечь? – спросил он у мужика, с интересом наблюдавшим за действиями парнишки.
Тот задумчиво посмотрел по сторонам и неопределённо пошевелил в воздухе пальцами.
– Кремень и трут или на окошке, или под столом.
Мужик, похоже, совершенно не знал, что у него где валяется. Найти в куче мусора маленький кусок кремния, оказалось делом нелёгким. После долгих поиском пропажа нашлась в одном из кувшинов. Следующие полчаса Санька пытался высечь искру. Наконец это удалось, и он развёл огонь.
Печка немедленно задымила.
– Заслонка, – простонал рыжий.
Со слезящимися от едкого дыма глазами, зажав ладошкой нос, Санька рванулся к трубе, с ходу врезался в невесть откуда взявшийся стул и отбил коленку. Взвыв от боли, помянул недобрым словом печь, хозяина и судьбу-злодейку, затем попытался открыть заслонку и едва не вывернул палец. Похоже, её давным-давно никто не трогал.
– Ой—ё-ёй, – схватившись за голову, запричитал хозяин. – Погибель наша пришла. Угорим мы сейчас, горемычные.
Санька схватил топор, двумя ударами расшатал заслонку и выдернул её из полозьев.
Пламя ярко вспыхнуло, и печь перестала дымить. Остатки дыма сквозняком вытянуло сквозь щели.
Санька вытер рукавом мокрый лоб и поглядел на рыжего.
– Тебя как звать?
– Лёха.
– А меня Саня. Слышь, Лёха, так жить нельзя.
– Нельзя, – согласился мужик.
– Так прибрался бы для начала.
– А зачем? – пожал плечами Лёха. – Сколько ни убирай, через день то же самое будет. Бессмысленная трата сил. Лучше подождать, пока оно само образуется.
– А если не образуется?
– Значит,
